Утро наступало медленно. Оно подползало, как истерзанное насекомое, которому оторвали задние лапки. Когда луч солнца тронул веки Северуса, он распахнул глаза и уставился в потолок. За окном защебетали первые птицы. Было свежо и спокойно, но только не в голове Северуса.
Проснулась Гермиона. Они обменялись приветствием, позавтракали принесённой Тинки пищей и взялись за чтение. Вскоре она не выдержала. Столь длительное молчание добавляло тревог в её кипящие мысли. Она, захлопнув грубовато книгу, спросила:
— Да о чём же вы так думаете всё утро, профессор Снейп?!
Северус думал об этом и ночь. Он медленно перевёл опустошённые глаза на собеседницу, и на мгновенье позабыл обо всём.
— Я решаю одну сложную задачу, — ответил низкий голос после некоторой паузы.
— Какую?
— Это не так важно. Лучше возьмите листок и потренируйте ум в задачах на усиления свойств ингредиентов в зельях, вас впереди ожидают Т.Р.И.Т.О.Н.ы. Вы определились, куда собираетесь поступать?
У Гермионы загорелись глаза, будто внутри неё засияла звезда. Вопрос об академии мечты, что может быть лучше?
— Да, профессор Снейп! На факультет руноведения. Знаете, там есть кафедра артефактологии, а это как раз мой вариант! Я уже подготовила проект с хорошей теоретической базой исследования, и как мне думается, её оценят по достоинству, ведь эти три руны с неясным названием и смыслом, почти совсем не изучены и вместе с тем злободневны! Знаете, недавно я нашла книгу, утверждающую, что за этими тремя скрывается куда больше тайн, чем история двух подруг. Я жду не дождусь, когда же смогу познакомиться со своими научным руководителем и проконсультироваться с ним!
— Вы не сказали название, мисс Грейнджер.
— Разве?
— Именно.
— Ах, точно! «Матрикс», сэр.
— Это тот, что в Англии?
— Да-а-а! — восторженно закивала она и дополнила, — недалеко от Хедингтона! ***
Наступило молчание. Гермиона рассматривала его, наклонив голову, а Северус отвернулся к окну.
— Тогда вам следует усиленно готовиться, мисс Грейнджер, — протянул он с недоброжелательным строгим тоном, — записывайте условия задач. Не сомневаюсь, вы поступите.
Категоричный хриплый голос, взгляд чуть ли не замораживающий, и жуткая манера растягивать слова взбесили Гермиону Грейнджер. Если раньше кровь жгло смущение, то теперь куда сильнее она кипела от негодования. Прелесть женщин в том, что сколько они ангелы, столько же и демоницы — зависит от настроения. Сияние звезды в медовых глазах сменилось тьмой гнева. Она уставилась на него, склонив голову к плечу. Северус безэмоционально отзеркалил.
Смотрели друг на друга: эмоции её читались как на ладони, его — как всегда, никак. На удивление, Гермиона поняла всё: происхождение его отрешённости и молчания, а Северус разобрал причины каждой её эмоции. Меж ними пронеслось нечто страшное и полное — взаимопонимание.
Он не желал иметь с ней ничего общего, она — отдала бы всё, чтобы из общего с ним иметь хоть разговор, хоть нежный взгляд.
— Что ж… спасибо за веру, профессор. Что за задачи? — произнесла она подавленно и сделала то, что Северус никак не ожидал. Гермиона улыбнулась. На губах затаилась искренность, а в глазах — боль. Она уставилась в тетрадь и принялась записывать условия. Ресницы у неё дрожали.
Этот день прошёл накось. Уйдя в себя, девушка почти не разговаривала и делала вид, что решала задачу. Не было и часа, когда бы Гермиона не косилась на дверь. Теперь минуты своего ухода считала она. Происходящее словно издевалось над ней, словно сам Снейп вновь потешался! Она не знала, что думать, но предпочла опираться на факты. Он не желал общаться, и её гордость не препятствовала. Что могла сделать она, обычная студентка, которая ещё и школу не закончила? Добиваться его — наивные мечты! Северус Снейп не мальчик. Бороться — смешно. Ненавидеть — невозможно.
Гермиона напомнила себе, как в построении теорий дала промах, ведь сначала считала, что нравится Северусу Снейпу, затем, что безразлична ему, после — что он хочет её убить. Ещё вчера показалось, что он вот-вот поцелует. Она уловила в его взгляде нечто не поддающееся описанию, но ощущаемое сердцем, и это тоже, увы, сочинилось ей. Эмоции всегда вызывают у нас те образы, в которые мы хотим верить. По этой причине Гермиона отказалась что-либо выдумывать. Факт, что профессор дистанцируется, неоспорим.
Но изменило ли это что-то в Гермионе? Нет. Преобразились ли те чувства, которые давали ей сил держаться без сна долгими сутками? Нет. Затаилась ли в самом дальнем уголке истерзанной души обида? Нет.
Ничего не изменилось.
Против него не имелось ничего. Гермиона Грейнджер обезоружена своей же любовью.
Задачи она так и не решила, а поутру заправила постель и ушла.
К тому времени Северус не спал. Её уход был верен. Он не понимал одного: почему вместо гнева, ему подарили улыбку? Неужели, чтобы добиться ненависти Гермионы, необходимо снова ошпарить какого-нибудь недотёпу? Презрение — вот лучшее зелье от сердечной боли. Оно помогло бы ей обрести счастье вновь, ему — успокоение.
Северус почти ненавидел её искренность. Ещё на балу она оставила в дураках его, а думала, что проиграла. Тогда он тоже нагрубил, чтобы Гермиона презирала и не вынюхивала секретов, которые могли бы скомпрометировать её. Сегодня всё повторилось.
С кривой ухмылкой Северус вошёл в кабинет Помфри, а там шагнул в камин — прямиком к Макгонагалл. Пахло парафином, но свечи уже погасли. Одному Мерлину оставалось известным, куда на этот раз в такую рань запропастилась старая кошка.
Северус подошёл к директорскому столу, без труда вынул чистый пергамент, макнул перо в чернильницу, набросал твёрдой рукой пару слов и подписался. Столь радикальное решение давно зиждилось**** в голове, оно бурлило и плескалось. Свечу он зажёг, чтобы высушить пергамент. Как только дело было сделано, словно в прощание пальцы прошлись по заявлению. Северус Снейп бесстрастно осмотрел текст вновь. Желание разорвать бумагу в клочки бушевало, и разве что глубокий вдох и выдох помогли совладать с ним.
На столе рядом лежало два неприметных, оставленных на потом, письма. Одно из них было из Матрикса.
«Здравствуйте, уважаемая директриса Макгонагалл!
В связи с тем, что мисс Гермиона Джейн Грейнджер отправила заявку с теоретическим проектом о рунных витражах, мы бы хотели получить заверение от вас насчёт некого щепетильного вопроса…»
И рядом же лежало начатое письмо, в котором аккуратные, идеально ровные буквы складывали слова, а слова — заверения в лжеинформированности и о слухах вокруг школьного театрального фестиваля.
Его последняя надежда погасла. Матрикс уже снизошёл до письма. Северусу казалось, что он вновь возвращался во тьму, во времена Воландеморта, на войну. Мужчина развернулся и прямым шагом направился к камину, но дверь скрипнула, а появившаяся Макгонагалл хлопнула в ладоши.
— Наконец-то, я увидела тебя, Северус! Ты даже не представляешь, что произошло! С этой Клэр, скандалом и её дисквалификацией я даже на минутку не могла заглянуть к тебе! Как твоё самочувствие? Как мисс Грейнджер? Чаю?
— Нет.
— Представляешь, Трелони-то права оказалась! Её наклейки дали такого жару! А критик-то как занегодовал, ты только представь! Он эту амбразуру, значит, увёл с напыщенным видом и стал причитать прямо как в школе! Тебе-то не смешно, а вот я помню ещё не искорёженное ботоксом рыло Клэр! А почему ты так странно ухмыляешься? Погоди… Что ты здесь делал? — под конец Макгонагалл мазнула догадливым взглядом по столу и вновь на Северуса.
— Уничтожь сейчас же эту глупость, — прошептала она иным тоном и преградила ему путь.
— Минерва, не загораживай камин.
— Это неразумно.
— Дорогу.
— Твоя репутация…
— Именно. Моя. Репутация.
— Тебя же не возьмут никуда.
— Открою аптеки.
— Северус, до окончания года полтора месяца, потерпи. Она выпустится.
— Нет.
— Ты должен был предупредить за месяц. Я не найду замену так быстро, а ребятам Ж.А.Б.А. и Т.Р.И.Т.О.Н.ы сдавать.