Женщины попятились назад, с криками Алун встал рядом с кузеном, но ему тут же пришлось резко обернуться назад, так как второй мужчина в ревом ввалился в окно с молотом в руке. Они вычислили, где находятся женщины. Эрлинги. Здесь. Кошмар в безлунную ночь; в ночь, созданную для нападения.
Но что они делают так далеко от моря? Почему здесь? Это невозможно было объяснить. Сюда их дружины обычно не добирались.
Алун обрушил меч на второго нападавшего, но его удар был отбит с сокрушительной силой. Отлетевшие щепки поранили его до крови, и эрлинга тоже. Алун отступил назад, заслоняя женщин. Услышал звон оружия, топот сапог у себя за спиной, а затем слова, которые так жаждал услышать.
— Бросайте оружие! Вас двое, нас пятеро и сейчас будет больше.
Алун бросил взгляд назад, увидел одного из командиров Брина, мужчину, почти такого же могучего, как эрлинги. “Слава Джаду за его милосердие!” — подумал он. Командир говорил на языке англсинов, но медленно. Этот язык ближе к языку эрлингов, они должны понять.
— Возможно, за вас дадут выкуп, — продолжал воин Брина, — если кому-то нужны. Если тронете женщин, умрете лютой смертью сегодня ночью и будете желать смерти еще до того, как она придет.
Позже Алун решил, что эти слова были ошибкой.
Потому что, услышав их, первый эрлинг мгновенно, с быстротой кота, проскользнул по полной людей комнате, схватил Рианнон мер Брин и выдернул ее из кучки других женщин. Это именно она криком предупредила Алуна и заставила его отскочить от окна. Эрлинг держал ее перед собой, как щит, заломив ей руку за спину и прижав лезвие топора к ее горлу. Алун хотел выругаться, но у него перехватило дыхание.
Одна из женщин упала на колени. Теперь в комнате толпилось множество людей, пахло потом и кровью, грязью и глиной со двора. Они слышали снаружи звуки боя, собаки захлебывались лаем, скот мычал и метался по загону. Кто-то закричал, затем крик оборвался.
— Выкуп, говоришь? — прорычал эрлинг. У него была светлая борода, он носил доспехи. Глаза сверкали из-под железного шлема с длинным щитком для носа. — Нет. Не так. Вы сейчас бросите оружие. Или я отрежу ей грудь. Хотите посмотреть? Не знаю, кто она, но одежда красивая. Резать?
Командир Брина шагнул вперед.
— Я сказал, брось оружие!
Тишина, напряженная, как натянутая тетива. У Алуна пересохло во рту, словно в нем было полно пепла. Дей во дворе. Дей во дворе. Он все время был там один.
— Пускай он это сделает, — сказала Рианнон, дочь Брина ап Хиула. — Пускай он это сделает, а потом убейте его за меня.
— Нет! Послушай меня, — быстро вмешался Алун. — Здесь больше пятидесяти воинов. Не может быть, чтобы столько людей участвовало в вашем набеге. Ваш ярл совершил ошибку. Вы проиграете. Послушай! Тебе некуда идти. Решай свою судьбу здесь.
— Я ее решу, когда мы сядем на корабль, — прохрипел тот. — Ингавин ждет своих воинов.
— А его воины убивают женщин?
— Сингаэльских шлюх — убивают.
У одного из стоящих за спиной Алуна вырвался сдавленный звук. Рианнон стояла с заведенной за спину рукой, лезвие топора дрожало у ее горла. Алун видел страх в ее глазах, но в ее словах не слышалось страха.
— Так умри за эту сингаэльскую шлюху. Убей его, Шон! Сделай это!
Топор, схваченный у самого лезвия, шевельнулся. На зеленом платье с высоким воротом появился надрез, у ключицы выступила кровь.
— Милостивый Джад! — простонала стоящая на коленях женщина.
Мгновение никто не двигался, никто не дышал. А затем второй эрлинг, тот, что влез в окно, с грохотом бросил свой щит.
— Брось ее, Свен. Мне уже приходилось бывать у них в плену.
— Будь женщиной для сингаэлей, если хочешь! — огрызнулся человек по имени Свен. — Ингавин ждет меня! Бросайте оружие, или я разрублю ее на куски!
Алун, глядя в его светлые, дикие глаза, слыша безумие боя в голосе, медленно положил свой меч.
По телу девушки текла кровь. Он увидел, как она смотрит на него. Он думал о Дее, оставшемся снаружи, о том предостерегающем крике перед тем, как застучали копыта и появился огонь. Совсем без оружия. Сердце его рыдало, ему хотелось убивать, и он пытался найти в себе силы для молитвы.
— Делай, как я, — сказал он Гриффиту, не поворачивая головы.
— Не надо! — шепотом, но очень ясно произнесла Рианнон.
Гриффит посмотрел на нее, на Алуна, а потом бросил свой клинок.
— Он ее убьет, — сказал Алун стоящим сзади людям, не оборачиваясь. Он не отрывал глаз от девушки. — Пусть покончат с его товарищами во дворе, а потом мы разберемся с этими двумя. Им отсюда некуда идти, для них нет места на земле Джада.
— Тогда он ее действительно убьет, — сказал человек по имени Шон и шагнул вперед, не выпуская меча. Смерть была в его голосе и застарелая ярость.
Топор снова шевельнулся, на зеленой ткани появилась еще одна прореха, вторая яркая полоска крови на белой коже. Одна из женщин всхлипнула. Не та, которую захватили, хотя Рианнон теперь прикусила губу.
Они стояли так целое мгновение. Такое же долгое, как то, которое предшествовало сотворению мира Джадом. Затем взлетел молот.
Желтобородый эрлинг носил на голове железный шлем, иначе его голова от этого удара смялась бы, как спелый фрукт. Все равно звук удара в переполненной комнате на таком близком расстоянии получился тошнотворным. Мужчина обмяк, словно кукла, набитая соломой: он умер еще до того, как его тело ударилось о землю. Топор упал, не причинив вреда.
Алуну показалось, что никто в комнате еще несколько секунд не дышал. Это след смерти, подумал он. Слишком много людей. Здесь, в комнате. Такие вещи должны происходить… под открытым небом или под парусом корабля.
Женщина, в покоях которой все произошло, стояла на месте, не двигалась. Летящий молот просвистел так близко, что задел ее волосы. Теперь руки у нее были опущены, и никто не держал у ее горла топор. Алун видел две струйки крови на ее платье, раны на шее и у ключицы. Он увидел, как она медленно вдохнула воздух. Ее руки дрожали. Больше никаких признаков. Смерть прикоснулась к ней и отвернулась. Можно и задрожать чуть-чуть.
Он повернулся к эрлингу, который метнул молот. Рыжеватая борода с проседью; длинные волосы выбились из-под шлема. Не молодой человек. Его бросок, если бы он хоть чуть-чуть отклонился от цели, убил бы дочь Брина, размозжив ей череп. Этот человек оглядел их всех, потом вытянул пустые руки.
— Все мужчины — глупцы, — произнес он на языке англсинов. Они могли его понять. — Боги дали нам мало мудрости, одним меньше, чем другим. Этот человек, Свен, разозлил меня, должен признаться. Мы все уйдем к нашим богам, так или иначе. Незачем спешить туда. Он убил бы девушку и погубил бы нас обоих. Глупо. За меня вам не дадут большого выкупа, но все равно сдаюсь вам обоим и этой леди. — Он перевел взгляд с Алуна на Шона, стоящего у него за спиной, затем на Рианнон мер Брин.
— Убить его, госпожа? — мрачно спросил Шон. В его голосе слышалось желание это сделать.
— Да, — сказала женщина с каштановыми волосами, все еще стоящая на коленях. Другую, как заметил Алун, только что стошнило в дальнем конце комнаты.
— Нет, — возразила Рианнон. Ее лицо было смертельно бледным. Она так и не шевельнулась. — Он сдался. Спас мне жизнь.
— А что бы, по-твоему, он сделал, если бы их здесь было больше? — хриплым голосом спросил Шон. — Или если бы нас сегодня оказалось в этом доме меньше, помилуй Джад? Ты думаешь, что до сих пор оставалась бы одетой и на ногах? — У Алуна только что промелькнула та же мысль.
Они говорили на языке сингаэлей. Эрлинг перевел взгляд с одного на другого, затем рассмеялся и заговорил на их собственном языке, с сильным акцентом. Он уже совершал набеги на эти места; он сказал им об этом. Он уже не молод.
— Ее бы забрал себе Миккель, и только он виноват в том, что мы ушли так далеко от кораблей. Или его брат, что было бы еще хуже. Они сорвали бы с нее одежду и взяли на глазах у всех нас, как я полагаю. — Он взглянул на Алуна. — Потом они изобрели бы какой-нибудь жестокий способ убить ее.