Питер считал, что он прав. Господь свидетель, он прав и справедлив. Он не уволил Джейн Мартин, хотя эта старая подлая кошелка заслуживала, чтоб ее выгнали пинком под зад. Вместо этого он разрешил ей остаться в доме «Четырех ветров», потому что знал: этого хотела бы Энн. Он всегда был добр и справедлив, в отличие от сына, который за его спиной рылся в нижнем белье Греты. В отличие от его дружка Мэтью, который позорно бежал, был слишком напуган, чтоб подтвердить лживые утверждения Томаса. Он, Питер, не таков. Он способен смотреть правде в глаза, он не станет тайком проникать в дома людей, чтобы затем лгать этому жирному глупому детективу Хернсу.
Но вот «Даймлер» подкатил к зданию суда, Питер торопливо выскочил из машины и, игнорируя репортеров, задававших идиотские вопросы, распахнул дверь и вошел. Он счел добрым знаком тот факт, что сегодня репортеров было меньше, чем обычно. Нет, очевидно, большая их часть осталась в зале, следила за ходом процесса, наслаждалась унижением Греты, и тогда, возможно, он не опоздал.
В большом холле нижнего этажа Питер столкнулся лицом к лицу с Патриком Салливаном, выходившим из лифта.
— Где Грета? — встревоженно спросил он. — Мы договорились встретиться здесь, я опоздал на десять минут. Она, наверное, ищет меня.
— Нет. Все в порядке. Она скоро спустится. Заседание закончилось всего две минуты назад.
— Как прошло?
— Хорошо. Нет, даже лучше, чем просто хорошо. Майлз проделал фантастическую работу над Томасом, доказал несостоятельность всех его показаний.
— И о медальоне тоже? Грета рассказывала, как он разобрался с этим мальчишкой Барном.
— Да, и о медальоне тоже. Но главный удар Майлз нанес в ходе перекрестного допроса о том, что произошло две недели тому назад. Жаль, что ты этого не видел и не слышал!
— Ты хочешь сказать, о той истории с убийцами Энн, которые якобы вернулись, чтоб убить Томаса? Вот тут я совершенно согласен с Гретой, он все это придумал. Нет ни малейшей улики, доказывающей правдивость его истории.
— Именно. Всем стало ясно, что придумал, поскольку Майлз нашел в его утверждениях массу уязвимых мест. Но самое сильное впечатление произвело разоблачение истории с «тревожной» кнопкой. Что якобы он с ее помощью вызвал полицию, а когда патрульная машина подъехала к воротам и сержант Хьюз позвонил, он спросил по домофону, кто это, и впустил их. И это вместо того, чтоб направить полицию по следу только что сбежавших из дома Лонни и Роузи. В тот момент обыскать окрестности не составляло труда, ведь уйти далеко они не могли…
— Лонни… и кто еще?
— Роузи. Тоже, несомненно, вымышленные имена, которыми Томас назвал вторгшихся в дом мужчин. Роузи, судя по всему, главный. Именно его якобы видел Томас под фонарем у дома, именно он сорвал медальон с шеи Энн в ночь, в ночь, когда…
Голос Патрика замер. Ему всегда было трудно говорить с Питером о событиях того рокового дня, на основании которых и было заведено все дело, пусть даже главным свидетелем обвинения и был сын Питера Томас.
— А разве Грета не показывала тебе копии последних свидетельских показаний Томаса? — спросил он, стремясь вернуть разговор в более приемлемое для него нейтральное русло.
— Нет, не показывала, — ответила вместо Питера Грета. Она бесшумно подошла к ним сзади. — Питеру и без того досталось, достаточно настрадался, читая эти злобные лживые вымыслы родного сына.
Патрика удивило раздражение в ее голосе. Всего несколько минут тому назад, в зале суда, она выглядела такой довольной.
— Прошу прощения, — сказал Патрик. — Я просто рассказывал Питеру, как все сегодня прошло.
— Да, прошло очень даже неплохо, верно? — тут же подхватила Грета. — И Майлз был гениален, впрочем, как всегда. — Она чмокнула мужа в щеку. От ее гнева и раздражения не осталось и следа.
Питер не ответил на приветствие жены. Вообще он словно не замечал ее присутствия. Глаза его приняли какое-то странное отрешенное выражение, он озабоченно хмурил лоб, словно был целиком погружен в серьезные размышления.
— Ты в порядке, милый? — озабоченно спросила Грета. — Что-то неважно выглядишь.
— Просто переработал, наверное, — предположил Патрик, стараясь заполнить неловкую паузу.
— Нет, ничего. Все нормально. У всех нас был трудный день, — ответил Питер и изобразил подобие улыбки, которая лишь слабо тронула его губы, но никак не отразилась в отрешенных голубых глазах.
— Боюсь, что этим еще не кончится, — заметила Грета. — Придется еще раз посовещаться с Майлзом, убедиться, что мы ничего не упустили. Ведь завтра давать показания буду я.