— Чтоб все между нами было ясно с самого начала, мадам, — сказал он тогда, — хочу довести до вашего сведения, полиция считает, что именно вы стоите за всем этим заговором.
— Прямо как eminence grise [1], мистер Хернс? — насмешливо заметила она.
— И не пудрите мне мозги этими вашими иностранными словечками, мадам, — огрызнулся детектив. Он всегда обращался к ней только так, «мадам», никогда не называл Гретой или миссис Грэхем. Возможно, так выучили его в полицейском колледже, где он проходил специальный курс допроса для подающих надежды детективов.
— Обвинение очень серьезное, мадам, — добавил он. — Хозяйка дома мертва, и все указывает на вас.
— А я хочу довести до вашего сведения, что вы начитались детективов, — парировала она.
В таком духе это все и продолжалось. Час за часом в душном помещении полицейского участка в Ипсвиче. Что ж, одно утешает: сегодня здесь не станут прокручивать все эти бесконечные записи допросов. Майлз сумел договориться со стороной обвинения, что перед жюри присяжных будет зачитан лишь обобщенный отчет.
Грета заставила себя вернуться в настоящее. Хернс закончил говорить со Спарлингом, последний снова занялся своими бумагами, разложенными на столе. Потом вдруг поднял голову, и на какой-то миг глаза их встретились. Прочесть выражение его взгляда Грета оказалась не в силах. Странный то был взгляд, какой-то отстраненный и одновременно понимающий, холодный и проницательный. Она даже вздрогнула слегка.
В дверь справа от судейского кресла раздался стук. И все присутствующие дружно поднялись на ноги. Дверь отворилась, впереди шел пристав, за ним следовал его честь судья Грэнджер. Совсем старик, до выхода на пенсию ему оставался год или два, однако выправка у него была безупречная, спина прямая, поступь бодрая. Парик низко надвинут на лоб, из-под него торчат седые кустистые брови. Лицо морщинистое, щеки запавшие, а вот ясные серые глаза смотрят бодро и молодо. Казалось, они принадлежат какому-то другому, гораздо более молодому мужчине, так и стреляют по всему залу, вбирая и замечая разом всех и вся, пока он, подбирая полы черной мантии, неспешно усаживался в кресло с высокой спинкой. В зале послышался легкий шелест и скрип — это все присутствующие, в том числе и Грета, снова уселись на свои места. Впрочем, сидеть ей пришлось совсем недолго.
На ноги поднялась секретарь суда, тоже в парике и мантии.
— Подсудимая, прошу встать.
Грета поднялась.
— Ваше имя леди Грета Робинсон?
— Да.
Грета старалась произнести это одно-единственное слово громко и уверенно, но подвел голос. Даже ей он показался робким и еле слышным. Нет, совсем не так хотела она ответить. Не мешало бы вспомнить, чему учил ее преподаватель дикции, перед тем как она перебралась на юг Англии. «Проекция», так, кажется, это называлось. Но в ту пору ее больше заботил акцент, надо было сменить северный говор другим, с более протяжными гласными «а» и «о», словом, начать говорить, как подобает представителям британского правящего класса.
Впрочем, ее ответ судья все-таки расслышал. Даже одарил подобием улыбки и дал понять взмахом руки, что она может сесть.
— Присаживайтесь, леди Робинсон. Садитесь. — Голос у него оказался на удивление высоким, почти женским, и впечатление это усиливалось вежливым тоном. Грубость и громкость, нет, эти качества не входили в арсенал судьи Грэнджера.
— А теперь мистер Спарлинг. Представитель обвинения медленно поднялся на ноги.
— Да, ваша честь?
— Что там у нас с залогом?
— Отпущена под залог при условии, что будет находиться по месту жительства и отмечаться, ваша честь.
— Отмечаться, мистер Спарлинг?
— Да. По средам и субботам в полицейском участке Челси.
— Что ж, не думаю, что мы должны настаивать на продолжении выполнения всех этих условий, раз процесс начался. Первого, оставаться по месту жительства, будет достаточно.
— Слушаюсь, ваша честь.
— Так, теперь еще один вопрос, который бы хотелось поднять до начала слушаний. Я видел эти фотографии.
— Фотографии дома, ваша честь? — спросил Спарлинг. — Или жертвы?
— Жертвы. Их, если не ошибаюсь, пять. И на них отчетливо видны эти ужасные раны. Так вот, не вижу никакой необходимости показывать их сыну леди Энн. Выводы, сделанные медицинской экспертизой, достаточно однозначны. Смерть наступила в результате двух огнестрельных ранений, одно в плечо, второе — в голову, причем второй выстрел был сделан с близкого расстояния.