Себастьян покачал головой.
– Да ты точно спятила, дочь моя!
– Я не твоя дочь! – заверила я. – И я уж точно не спятила. Если бы ты сразу заговорил о детях, или о том, что моя задача – чисто рожать, я послала бы тебя прям тогда! И ты это понимал, потому и врал мне. Раз ты не хочешь меня, ничего не будет! Теперь, пожалуйста, уходи.
Граф встал. Не так охотно и быстро, как я надеялась, но поднялся.
– Твое решение окончательное? – спросил он, повернувшись ко мне.
Я закатила глаза и указала на дверь.
Лизель была неправа: его шаблон не ломался. Я неудачница… совсем, как была она, когда единственный раз любила по-настоящему.
– Лизель все равно заставит тебя рожать.
– Ты здесь не единственный толковый производитель! – ответила я. – Признай: в душе ты просто боишься своего дядю. И тянешь время, доводя меня до истерики. Чтобы эту помолвку разорвала я.
Он рассмеялся.
– Боишься ты – свою бабку. Потому-то и истеришь, притворяясь, будто хочешь меня. Чтобы я от омерзения корчился при одном только твоем виде! Так ведь? Давай, признай!
– Я никого не боюсь, – отрезала я. – У меня, в отличие от тебя, есть деньги!
– Ты в курсе, сколько стоят мои животные?! – прошипел он.
– Нет, – признала я низким шепотом.
– От тридцати тысяч за кобылу! – отрезал граф. – За Цезаря мне предлагали триста, но я его даже за миллион не продам!.. То, что я не люблю тратить свои деньги на свою семью, не означает, что у меня их нет. И поверь, если вдруг придется возместить ремонт Западного крыла, я легко оплачу его из собственного кармана, – он щелкнул пальцами. – Вот так вот!
– Тогда почему ты здесь?! Зачем согласился, если у тебя все так прекрасно? Зачем?!
– Потому что мне в самом деле может потребоваться запасной сын. Только не сейчас и не завтра.
– И что мне делать все это время? Вязать? Вышивать на пяльцах? Или одеться горничной и побольше жрать?
– Да будь же ты хоть капельку дальновидной! – Себастьян ударил себя рукой по бедру. – С Иден все это не всерьез. Пройдет еще пара месяцев, ты и Филипп помиритесь. И все будет, как должно было быть. Вы поженитесь, но по его воле, не по моей. Иден ничего для него не значит, а меня он никогда тебе не забудет и не простит. Когда вы поженитесь, я восстановлю его в очереди в правах на титул. Раз уж отказался от возможности иметь своих сыновей, то будет растить моих! Все, точка!
Я задохнулась! Голос уже скрипел. Не так ли Лизель обрела ту чарующую хрипотцу, что я никак не могла перенять, хотя пыталась, не прекращая? В попытках переорать Доминика?
– Он не простит?! Это он меня прощать должен? Ты шутишь?! Я лично, ничего ему не прощу! Начиная с той ночи, когда я врала женщине-полицейской, а он сидел на кухне и гордо молчал!
– Ты просто обижена. И ты зла… Но пройдет время, любовь возьмет свое. Он уже сейчас за тобой бегает!
– Он бегает, потому что ты его заставляешь!
– Я заставляю?! Я?!!
– Ты заставляешь! Ты! Он это прямо, открытым текстом, сказал.
– Что-что-что он тебе сказал?!
– Что ты велел ему меня успокоить. Что я настолько не в твоем вкусе, что ты приказал ему со мной переспать. И знаешь, я ему верю! Вкусы у тебя странные, но весьма простые. Разводишь высоких фризов, но ездишь на низкожопых мустангах…
Это его задело. Себастьян широко раздул ноздри, переступив с ноги на ногу, словно конь и я приподнялась на коленях, чтоб быть с ним лицом к лицу.
– Ты уже понял, да, как сглупил, решив не заставлять Филиппа на мне жениться? И всеми силами пытаешься отыграть назад. Вот только Филиппу насрать на семью, и он мне прямо все выложил: поехали, мол, я тебя удовлетворю, не то отец заругает.
Себастьян рассмеялся вдруг. Резко и даже зло.
– У гастхауза? Когда я оставил вас обоих поговорить?
– Какая разница?
– Разница большая. Он чуть не угробил Цезаря, получив отказ. По-твоему, это я велел ему распсиховаться, как девочка и загонять до мыла лучшего жеребца?
– Я не знаю, – признала я. – Я не подумала. Мне давно уже на него плевать. Может быть, он прав, отказавшись на мне жениться? Филипп всегда любил только Джессику, а я всегда хотела во всем ее превзойти. Когда она умерла, нас тоже сразу не стало… А ты был всегда. Хоть мне и объясняли, что ты женат, но я росла и все больше видела… Брак, пфф!.. Ха-ха! Ты был всегда так верен своей графине! Мне говорили «верность» я сразу же чеканила «Себастьян»!