Остановились на возвышенности под огромной елью. Её размер определил Михаил по ее огромным веткам, касавшимися своими лапами земли.
- Не ломай их, уж больно толстые, - посоветовал Муравьев, - и, встав, наломал их сверху. - Там оставаться с ними опасно, Миша. Здесь поспим по очереди. На стороже лучше быть, а то мало ли что. И не по времени будем будить друг друга, а по усталости. Чувствуешь, что спать хочешь, буди меня.
- 3 -
- Ч-ч-чи-и-и, - прошептал дед, хлопая Михаила по плечу. - Я, как чувствовал, что будет что-то не так.
Степнов встал, нащупал рукой свое ружье и сел, ежась от холода.
- Зина их-х х-хочет уб-бить.
- Здесь трудно понять, кто против кого. Скорее всего, все против всех. Не отвлекайся, слушай, - прошептал Муравьев.
Внизу треснула ветка.
- Мм-медведь?
- Навряд ли. Человек. Медведя не услышишь.
- А-а-а...
- Тихо! - прошептал Муравьев. - Не пойму, что там у них. Вышел поссать, да потерялся? Тихо, тихо, Мишенька, нам все их проблемы сейчас в радость. Только бы их проблемы не стали нашими раньше времени.
Выстрел поставил точку словам деда.
- Длинный, Длинный, - услышал Михаил голос бородача.
И снова звук выстрела заглушил его.
- Слава, Слава, да это я, Сергей, - кричал Бородач.
По звуку нового выстрела, было понятно, что тот, кто открыл пальбу (Длинный), стреляет на слух.
- Ч-ч-чщ-щь, - снова предостерег Михаила Виктор. - Видно снова у Еритова крыша поехала. Места здесь такие, колдовские.
Сцепив зубы, Михаил, прижав подбородок, старался рассмотреть в ночной мгле Длинного.
Третий выстрел прозвучал совсем близко, но ни Михаил, ни Виктор, всполоха от выстрела не увидели, значит, этот человек находится ниже их, за кустарником.
- Вот он, вот он! - наконец-то с громкой икотой закричал Длинный и тут же снова выстрелил.
- Интересно, какой у него магазин, на десять патронов или на пять, не заметил, - то ли сказал, то ли спросил Муравьев. - Но от этого не легче.
- Та, та, - согласился с ним Степнов.
- Вот он, вот он! - и снова раздался выстрел. Но теперь пуля попала в ель, под которой лежали Михаил с Виктором. Ветка, сбитая ей, упала на ветку ниже, соскользнула с нее, и как по ступенькам "добралась" до земли, упав Михаилу на спину.
- Ай! - вскрикнул он с испугу.
И в ту же секунду прозвучал новый выстрел.
- Слава, ты что делаешь?! - закричал бородач, и тут же, вскрикнув, громко застонал.
Значит, очередной выстрел Длинного теперь был направлен в бородача и, оказался точным.
- Тихо! - ухватил за ворот Михаила дед. - Тихо. Не то...
Возня, начавшаяся внизу и сопровождавшаяся людскими криками, говорила о драке.
- Тихо, Мишенька. Потом разберемся, а сейчас лежи.
- Да, я тебя, сука! - орал Зина.
- Сволочь, сволочь! - стеная от боли, орал бородач.
- Да, это...
Хруст дерева от удара обо что-то мягкое, второй и третий звуки, повторившиеся, как в заевшей пластинке, говорил о том, что кто-то бревном или палкой кого-то бил. Наконец, все затихло. Слышались голос Зины, успокаивающий бородача, и стон, только было сложно понять чей.
- Ты его убил? - спросил бородач.
- Это не я. Я его оглушил, Сережа. Навряд ли он издох. Или ты хотел вторую пулю получить?
- Да, ты что, Иван? Чего это с Длинным-то, а?
- Тебе лучше знать. Дружок же его - ты! - вскрикнул со злости Зина.
- Да, Иван Петрович...
- Что, Иван Петрович, Иван Петрович. Это ж вы меня здесь хотели пристрелить? Так?
- Вот, выдумали же, - застонал бородач. - А он вроде того, на ощупь, у него вся голова разбита, и кости во лбу ходят.
- Да, ты че? - истерически закричал Зина. - Я же его простой палкой, и то вроде не попал.
- Э-э, похоже, это он сам себя, - громко прошептал бородач, - пол головы нету. Фу, какая мерзость! - начал он обтирать ладони от крови о траву.
- Этого еще нам не хватало, - закричал Зина. - Где эти? Дед, где ты, иди сюда! - заорал Зина.
- 4 -
- Ну, что там? - Зина навис над дедом, осматривавшим окровавленную голову Длинного.
- Так вроде отверстия от пули в ней нет, - ощупывая нижнюю челюсть трупа, прошептал Муравьев. - Плохо видно еще, может, он в рот себе стрелял, Иван Петрович. Но, судя по черепу разбитому, его ударил кто-то чем-то тяжелым сверху по голове, верхняя кость черепа вдавлена внутрь. Да, и шея какая-то неровная, видно, так сильно его ударили сверху, что даже позвонки на шее поломались.
- Ты чего, дед? - ткнул кулаком в спину Зина.
- Только прикладом такое возможно сделать, - посмотрел он в глаза Зине. - А вы с бородачом прибежали, насколько я помню, без ружей.
- Карабинов, - поправил старика Зина.
- А мы там, внизу с Мишенькой были, - прошептал Муравьев. - Мы тоже его не били.
- А кто ж тогда мог его так? - вздохнул Зина.
- Колдовские здесь места, - развел руки Муравьев. - Я вам говорил.
- Колдовские? - переспросил у Муравьева бородач.
- А кто ж его так тогда мог, а? - посмотрел на Зину Виктор. - Медведь? Нет, он бы рыкнул и когтями его изрезал бы всего, да разорвал по частям голову. И вас бы с ним тоже он порвал бы, и нас. А здесь все как-то аккуратно.
Михаил, почувствовав тошноту, делая в себя глубокий вдох холодного воздуха, закашлявшись, зажал рот рукой.
- Ты же бывший вояка, - присел подле него Зина. - А?
- После той аварии, Иван Петрович, все у него изменилось там, в мозгах, - защитил Степнова дед.
- А не ты ли его, Михаил Валентинович, бревном по голове, а? Разделаться решил с ним за то, что он вас с дороги скинул и убил твою семью, а? - продолжал наседать на Степнова Зина.
- Да, не лезь ты к нему! - кашлянув, прошептал бородач. - Он ружье толком поднять не может. А здесь такой силой нужно обладать, чтобы череп проломить, мама не горюй.
- Хочешь сказать, шаман с ним разделался? - сощурившись, посмотрел в глаза Виктора Зина.
- Стар тот дед, очень стар, - прошептал Муравьев.
- Зина, да, что ты к деду пристал? - повысил голос бородач. - Сам же слышал, что Длинный кого-то видел. Когда он из берлоги выскочил, ты зажался в углу и кричал, истерил: "Медведь, медведь!"
- Что-о? - вскочил на ноги Зина. - Я - истерик? - и, ухватив бородача за ворот, начал трясти его.
- Да, пошел ты, - бородач попытался оттолкнуть от себя Зину. - Сам же орал, что медведь пришел. А Длинный смелый, он выскочил и пошел на него один на один.
- А ты?
- А я рядом с тобой сидел, че, не помнишь? - лицо бородача стало бурым от напряжения. - Только не медведя видел я, - сипел бородач, - а гориллу какую-то. Шамана вашего, что ли!
- Кого? - Зинченко оттолкнул от себя бородача.
Тот, упав на землю, отполз подальше от Зины и продолжал, сипя, говорить:
- Ты же, Зина, сам видел его. Ты же сам, ты же сам орал от страха.
Михаил, наблюдая за ними, стал отползать назад и, упершись в огромную ветку, посмотрев на труп Длинного, невольно ойкнул.
- В-вить-тя, - позвал он к себе Муравьева, показывая ему на обломанную и окровавленную часть ветки.
- Чего? - не понял Муравьев и, подойдя поближе к ней, стал осматривать ветку внимательно. - Похоже, она торцом воткнулась ему в голову. Это он ее сломал, попав пулей в ее середину, а она огромная, тяжелая, и тут же надломилась, вот смотри, ёклмн. А, падая, ее мелкие ветки, зацепились за другие на сосне, верхние, поэтому она стала падать не плашмя, похоже, а обломанным торцом вниз, вертикально, и воткнулась в голову Длинного. Вот поэтому, похоже, у него от этого удара проломлен череп и сломаны шейные позвонки. Я когда его голову поднимал, смотрю, у него шея неровная какая-то, вот, посмотри, - и, приблизившись к трупу, снова стал поднимать затылок его головы. - Получается, таким способом, нечаянно, он сам себя и порешил, а не какой-то неведомый зверь его убил, - перекрестился Муравьев. - Вот такие вот дела, Мишенька. А жаль, - и Муравьев кинулся разнимать сцепившихся мужиков, Зину с бородачом.