А Свалова, якобы, он лечить здесь будет. Хм, парой выстрелов ему в глотку. Хорошее лечение. Нет, этому пора уже поставить точку, пусть объяснится! - Михаил напрягся всем телом, уперся руками в землю, чтобы подняться, но, сил, чтобы это сделать, у него не хватало.
"Хмммм-мы", - услышал он чей-то громкий вздох.
"Кто это? Гагг? Неужели все-таки его спас этот колдун, вернее, шаман?", - с силой напрягая мышцы в плечах и груди, чтобы привстать, подумал Михаил.
- Фу, Гагг, - услышал он шепот деда. - Фу! Иди! Иди туда.
"Значит..."
- Мишенька, Мишенька, уже полдень, нам пора идти к Серому медведю, - будил Степнова дед.
Глава 22. Последнее слово шамана
Виктор медленно спускал с дерева на веревке тело Свалова, упираясь одной ногой в ветку, другой - в фюзеляж застрявшего в вершинах двух огромных кедров вертолета.
Тот стонал.
Подхватив тело Свалова обеими руками под спину, Михаил его аккуратно положил на мох. Лицо Алексея Алексеевича было усохшим, скулы стали выпуклыми, как и подбородок, с которого еще год назад свисали несколько жировых "подбородков", и из-за этого Свалов всегда просил его сбоку не фотографировать, чтобы их не было видно. А теперь болезнь его буквально съела, оставив обтянутый кожей скелет. А от лощености в его одежде, холености в лице остались только воспоминания.
- А там еще кто-то есть? - спросил Михаил.
- Месиво от летчика, - ответил Виктор, быстро слезая с дерева. - Фу, смотреть на него противно, чуть не вырвало, - спрыгнув с дерева, сказал Муравьев. - Давай быстрее отсюда, а то вдруг сейчас обвалится все это на нас. Мишенька, потащили, потащили его.
И, подхватив Свалова под ноги и руки, Степнов с Муравьевым понесли его обмякшее тело к поляне, на которую, скорее всего, и планировал приземлить вертолет погибший летчик, но, не рассчитав, врезался в вершины деревьев.
Положив тело Свалова рядом с каменной глыбой, Виктор приложил свое ухо к его груди. Сердце у него работало, дыхание было, ощупав ноги и руки, определил, что переломов нет.
- Э, Виктор, смотри, - Михаил указал подбородком на дерево, на котором висел вертолет.
- Не понял, - дед вопросительно посмотрел на Степнова.
- Он здесь видно садился, - Степнов показал на середину поляны.
- И что?
- Или не рассчитал что-то при посадке, скорость или что другое, а, может, чего-то испугался. Ветра-то нет
- Не понял, не понял, - привстал с земли Муравьев.
- Ну, вон, березу срезал винтами, - Михаил указал подбородком на торчащий из земли на метра четыре-пять ввысоту ствол березы и валяющиеся под ним нарубленные ветки с кусками ствола.
- А там? - Виктор, не закончив фразы, прошел к середине поляны и стал осматривать землю. - Вот, это да, Мишенька, да он здесь и приземлился. Вон, какие глубокие следы оставил. Прямо врезался в землю колесами и проехал метра два-три вперед.
Михаил осмотрел глубокие колеи от следов, оставленных колесами вертолета. Потом прошел влево и присвистнул:
- Крови-то.
Виктор тут же подбежал к нему и стал осматривать землю. Серебристый мох был залит темно-красным кровяным киселем.
- Это - медвежья кровь, - Муравьев указал на оставшийся глубокий след от когтей животного, и вырванным, отброшенным куском мха. - Куда ж это он его рубанул. Хотя, нет. Если бы косолапого он винтом зацепил, то что-то здесь от него обязательно бы осталось: лапа, голова, в крайнем случае, шерсть, - осматриваясь по сторонам, предположил Виктор. - Ага. А здесь ничего нет. И пошел по кровавому следу в лес.
Михаил присел и, дотронувшись до крови, стал поднимать палец, наблюдая за каплей, медленно с него падающей и тянущей за собой тонкую, тягучую ниточку.
Выстрела, который мог сделать из вертолета Свалов, он вроде бы и не слышал. Хотя, они были с Виктором отсюда далеко и слышали что-то вроде шума. Но это так, вроде бы.
Поднявшись, Михаил стал небольшими кругами обходить залитый кровью мох, пытаясь найти хоть какое-то объяснение произошедшему. И делал это не зря, карабин "Вепрь" лежал в метрах пятнадцати от этого места.
- Мишенька, - окликнул Степнова, выходя из леса, Муравьев. - А его не винтами, как ты и догадался, а пулей, разрывной. Прямо в грудь. Вот он, был ранен и кинулся в лес.
- Кто же это? Свалов? - с удивлением посмотрел на Виктора Михаил. - Я карабин нашел.
- "Вепрь - триста восемь, супер", - рассматривая оружие, отметил Муравьев. - Хотел такой же иметь, но он мне не по карману. А теперь есть, - осматриваясь по сторонам, сказал старик. - Но не понимаю, Мишенька, только одного, Свалов на ладан дышит, а продолжает охотиться.
- Может, другого выхода у него и не было, - предположил Михаил. - Едет на свидание с твоим шаманом, а здесь медведь пасется. Ну, вот, и стрельнул.
- А он - мастер по этому делу, - кивая головой, вздохнул Муравьев. - Только, Мишенька, все здесь не так было, не так. Ты же видел Свалова, как он изможден. Да и карабин у него другой, импортный, "Блазер", калибр девять и три. Стрелял в медведя кто-то другой. И не только в медведя, а и в их вертолет. Я там дырочку от пули видел.
Где карабин лежал? Тут, ага, - осматриваясь по сторонам, Виктор стал говорить шепотом, - значит, скоро придет. И, похоже, он не один и добрался сюда или вертолетом, или с каким-то знатоком этих мест.
- Не Кузьма ли? - предположил Михаил.
- Он руки не пачкает. А ушел этот охотничек не к черному болоту и не к реке, а к Серому медведю. Значит, у них там сборище. А что его там может заинтересовать, - растирая в руке мох, Виктор посмотрел на Михаила. - Шаман. Неужели, и дорогу к нему знает? А зачем он ему?
- Вот, именно, - согласился Михаил. - Они свое дело сделали, убрали Свалова с его дружками. Жека не с ними, а? - и, прищурившись, посмотрел в глаза Муравьева.
- Так его, - открыв рот, и, смотря в глаза Михаила, старик замялся.
- Мне приснилось, значит, Виктор Егорович?
- Говорить, смотрю, научился, и теперь давишь на меня. А я тебе, Мишенька, не апельсин. Зачем тебе пришлому все, что здесь бывает, знать, а? В город вернешься, такое наговоришь, что всю тайгу здесь через месяц ученые да бандиты вытопчут.
- А я, Виктор Егорович, о Жеке спрашиваю, не больше.
- Когда ты спал, прошел он мимо нас. А когда услышал мой разговор с бородачом, они пристрелили друг друга. Похоронил я их в болоте. В торфе они лучше сохранятся, если Кузьма придет и следствие устроит.
- Вот, как.
- Вот, так, Мишенька.
- Золотко ему с этими было нужно, - указав на карабин, сказал Степнов.
- Догадливый. И Свалова под общую гребенку убрали. Но им тогда, Мишенька, получается, я так и остался нужен. Секретное место о том золотом прииске я знаю. А те, услышав о нем, убрались в иной мир.
- А шаман, Витя, это - твоя заманиловка?
- Пусть будет так, - вздохнул Муравьев. - Пусть будет так. Лучше к нему не ходить, а то, боюсь, он тебя ждет.
- Опять сказку сочиняешь? То сначала про Йипыг-ойка - Старика-филина мне сочинял, потом про Мис-нэ - лесную деву, то про унху - лесного духа.
- А мне, ты, инвалид зачем нужен был, а? - вопросом на вопрос ответил Муравьев. - Думаешь, Кузьма меня уговорил? Навряд ли, мне эти нужны были, а ты - лишний вес. Они за мной шли по следу, и только потом до меня дошло, если не убили, то клюнули по-серьезному. Мысли разные в голове блукали. И одна из них, такая, Мишенька. Ты молод, а если Хромой Белке захочется свои знания сохранить здесь, на земле, то ему молодой их носитель нужен, а не старый, как я. Да, и ума у тебя достаточно, чтобы в тонкостях его вед разобраться. А, может, он знает и про Золотую бабу, где она таится? Трудно сказать, зачем он мне на ум предложил тебя.