Вот почему, вместо того чтобы ехать домой, она неслась по Кварц-Клифф-драйв к своей подруге Лианн. Необходимо проверить кое-какие предположения, вполне способные произвести эффект разорвавшейся бомбы, если Алекс не предпримет срочные меры.
Вчера, просматривая список приглашенных, она с удивлением отметила, что в их числе нет матери Лианн. Берил Чапмен была лучшей подругой матери вот уже сорок лет – столько же, сколько прошло со дня свадьбы родителей. «Должно быть, мама забыла внести Берил в список», – подумала Алекс. Но когда заговорила об этом с матерью, та ответила весьма уклончиво: «Берил нет в списке, потому что я не пригласила ее». Вот и все – разговор исчерпан. Сколько Алекс ни подступала к ней с расспросами, мать больше не сказала ни слова.
«Неужели она узнала про отца и Берил? Но как?» Это случилось много лет назад. Если мать не стала поднимать шум тогда, зачем делать это сейчас? Наверное, она просто поссорилась с Берил. Да, именно так.
Вот тут-то Алекс и понадобилась помощь Лианн. Может, ей что-нибудь известно? Вообще-то Берил не очень ладила с дочерью, но после рождения Тайлера стала навещать ее гораздо чаще, предлагая свою помощь. Если бы Берил и мать Алекс поссорились, Лианн обязательно сказала бы об этом.
А что, если Лианн знает больше, чем говорит? Она ведь была совсем маленькой, когда ее родители развелись. Предположим, отец сообщил ей истинную причину развода. Что тогда?
Нет, едва ли. Лианн непременно упомянула бы об этом. Ведь они знают друг о друге все. Алекс была первой, кому Лианн поведала, что у нее начались месячные (а случилось это в то лето, когда им обеим исполнилось тринадцать). А потом, в колледже, призналась Алекс, что ее изнасиловал пьяный приятель. Нет, не в характере Лианн скрывать что-либо от лучшей подруги.
Однако здесь есть еще одна сложность. Если Лианн и в самом деле ни о чем не подозревает, имеет ли Алекс право вводить ее в курс дела? У бедняжки Лианн и без того хватает проблем.
Алекс поежилась от холода – влажный вечерний ветер дул в открытое боковое стекло. Ей так хотелось пребывать в счастливом неведении, как Лианн или ее сестры! Уж им-то не приходится вскакивать среди ночи в холодном поту и трястись от страха, что тайна выплывет наружу. Она, Алекс, не сделала ничего дурного, так почему же она чувствует себя виноватой?
Отец впервые доверился Алекс, когда ей исполнилось одиннадцать. Это было во время вечерней прогулки вдоль берега океана, которую они, как обычно, совершали вдвоем после ужина. У Дафны и Китти всегда находились какие-то важные дела, а мама… она и не помышляла о том, чтобы бросить недомытую посуду и отправиться вместе с ними.
Алекс нравилось думать, что эти прогулки вдвоем – подтверждение ее статуса отцовской любимицы. Она всегда ощущала, что он относится к ней не так, как к сестрам. С Дафной и Китти отец часто бывал вспыльчив и суров, а Алекс могла рассказать ему все без утайки, и он спокойно выслушивал ее и давал советы, не стараясь настоять на своем. Поэтому в тот вечер она, ничуть не смущаясь, спросила его о том, что услышала сегодня от учительницы на внеклассном занятии для девочек, посвященном деторождению.
Миссис Лейдекер нарисовала мелом на доске нечто похожее на голову рогатого бычка (имелись в виду женские детородные органы) и начала было что-то говорить про яйцеклетку, которая выходит из фаллопиевой трубы и встречается с похожим на головастика сперматозоидом, как вдруг Лана Бутсакарис подняла руку и попросила: «Объясните, каким образом сперма попадает туда».
Миссис Лейдекер густо покраснела и пробормотала, что у людей это происходит примерно так же, как и у собак. Кто-нибудь видел, как спариваются собаки? «Вот, именно так», – замолчала она и поспешила перейти к следующей теме. Девчонки захихикали, гримасничая и кривляясь, а бедная Алекс сидела словно оцепенев. Она никак не могла представить себе, чтобы папа делал с мамой то же, что и ирландский сеттер Отис с соседской собакой. Если именно так получаются дети, Алекс ни за что не выйдет замуж!
Отец не рассмеялся, когда она спросила его, правда ли то, что сказала учительница. Он даже не покраснел, в отличие от мамы, которая заливалась краской при виде затянувшихся экранных поцелуев. Отец слегка улыбнулся и сказал: «Алекс, никогда не стыдись того, что естественно для человеческого тела. – И добавил: – То, что происходит между мужем и женой – прекрасное таинство, а вовсе не что-то гадкое и отвратительное».
Но Алекс знала, что это происходит не только между супругами. Неделю назад она посмотрела по телевизору старый черно-белый фильм, и там мужчина и женщина влюбляются друг в друга, а у каждого из них уже есть семья. И любовь приносит всем одни несчастья. Алекс спросила отца и об этом.
Он долго молчал, глядя, как серебристые волны набегают на берег. Солнце садилось, окрашивая небо во все цвета радуги. Их длинные тени ложились на мокрый прибрежный песок, вечерний бриз слегка шевелил волосы отца – он всегда тщательно причесывал и закреплял лаком свою редеющую шевелюру. Когда же отец вновь заговорил, Алекс показалось, что он обращается к самому себе, высказывая вслух свои мысли.
«Алекс, иногда случается и так, что супруги любят друг друга, но этого мало. Некоторые женщины избегают супружеских сношений, часто не по своей вине, и их мужьям не остается ничего другого, как искать утешения на стороне».
Неожиданно для себя Алекс выпалила: «Ты говоришь о себе?»
Отец внимательно посмотрел ей в глаза и горько усмехнулся. «Я очень люблю твою маму, и ты это знаешь. То, что я тебе сейчас сказал, должно остаться тайной. Поняла?»
Она кивнула. По спине ее побежали мурашки.
«У меня было много женщин, – продолжал отец. – Но я никогда не любил их так, как твою маму. Если ты случайно услышишь от кого-нибудь из подруг… да вот хотя бы от Лианн… Тогда вспомни, что я тебе сейчас сказал».
И Алекс запомнила его слова.
Прошло немало времени, прежде чем она узнала продолжение истории с матерью Лианн… и другими предшественницами Берил. По мере того как Алекс взрослела, отец доверял ей все больше и, не слишком вдаваясь в подробности, посвящал дочь во все свои интрижки.
Итак, после Берил была Анна Стимсон, студентка медицинского колледжа, проходившая у отца практику по анатомии. Их связь длилась восемь месяцев, пока Анна не перешла в отдел педиатрии. Насколько знала Алекс, они расстались друзьями. Затем отец встречался с Леонорой Крабб, владелицей магазинчика керамики. Леонора почитывала на досуге «Рубаи» и была убежденной фаталисткой. Отец крутил с ней роман, пока она не познакомилась с местным художником по витражам, от которого впоследствии родила двоих детей.
Начало восьмидесятых ознаменовалось появлением в жизни отца Мери Кейт Клаузен. Эта симпатичная темноволосая медсестра постоянно закатывала ему истерики, а когда он наконец бросил ее, грозила даже покончить с собой. После Мери Кейт у отца долгое время никого не было, а потом он стал встречаться с замужней дамой-аптекаршей из пригорода – ее имени Алекс не помнила. Может, их роман продолжается до сих пор? Если так, она наверняка знала бы об этом.
Иногда проходили месяцы и годы, прежде чем отец вскользь упоминал о своем новом увлечении. И Алекс казалось вполне естественным, что он делится с ней своими секретами. Кому же еще ему довериться, как не любимой дочери?
Однако необходимость хранить отцовскую тайну становилась непосильным бременем для Алекс. Ей казалось, что она ходит по минному полю и неминуемо настанет день, когда все взлетит на воздух.
Джим частенько язвил, что Алекс постоянно натянута как струна и вот-вот лопнет. «Да, Джим. Если бы он не бросил меня, я не была бы сейчас по уши в долгах», – подумала она.
Ей пришлось продать дом, за который они выплатили почти всю необходимую сумму, и купить в рассрочку другой – на значительно менее выгодных условиях. Алекс буквально выбивалась из сил, стремясь, чтобы Нина и Лори не лишились того, к чему привыкли с детства, то есть модной одежды, карманных денег, уроков тенниса, верховой езды и членства в подростковом клубе.