– Да, ваша честь, – ответил адвокат.
Хо, не дожидаясь приглашения, поднялся во весь свой богатырский рост.
– Ваша честь, мы готовы доказать всем присутствующим, что обвиняемая Лидия Сигрейв совершила ужасное преступление…
Кендалл сделал ему знак замолчать.
– Это еще не судебный процесс, мистер Хо. Мы все в курсе дела. Предлагаю не зачитывать формальное обращение к суду присяжных. – Он поправил широкие рукава черной судейской мантии и вперил в Лидию суровый взгляд. – Миссис Сигрейв, вы понимаете, в чем цель данного судебного разбирательства?
Лидия встревоженно посмотрела на своего адвоката и неуверенно ответила:
– Да, ваша честь.
– Вы понимаете, что заявление, сделанное вами в полиции, может быть использовано против вас?
Лидия кивнула, и сердце Дафны сжалось.
– Прошу занести в протокол, что обвиняемая ответила утвердительно. Миссис Сигрейв, вы обвиняетесь в убийстве мужа. Осознаете ли вы, что вам грозит пожизненное заключение? – раздраженно спросил он.
Лидия снова кивнула. Кэткарт вскочил:
– Ваша честь, протестую, на мою подзащитную оказывают давление…
Кендалл остановил его властным взмахом руки и, прямо глядя в глаза Лидии, произнес:
– Миссис Сигрейв, это свободная страна. Вы имеете право защищать себя. – Бросив предупредительный взгляд на адвоката Лидии, он добавил: – Вы можете пренебречь советом вашего защитника. Я предпочел бы, чтобы по этому делу было сразу вынесено решение. Действовали ли вы по собственной воле, подписывая показания? – Кендалл держал в руке документ, вынутый из стопки бумаг, лежащей перед ним.
Китти сжала руку Дафны, и та словно издалека услышала, как вмешался Кэткарт:
– Ваша честь, я предлагаю не выдвигать формальных обвинений, пока моя клиентка не пройдет полное психиатрическое обследование.
Не обратив внимания на эти слова, судья спросил:
– Миссис Сигрейв, по вашему мнению, вы психически здоровы?
Тень улыбки появилась на губах Лидии.
– Надеюсь, ваша честь.
– Значит, вы осознаете свои действия в ту ночь?
– Да, ваша честь. Кендалл откинулся назад.
– Ваше заявление отклонено, мистер Кэткарт. Давайте продолжим. Чего хочет ваша клиентка?
Дафна боролась с желанием перескочить через барьер, схватить мать и трясти ее, пока она не придет в себя. Китти, очевидно, поприветствовав это, вцепилась в руку сестры.
Дафна метнула взгляд на Джонни, и он перехватил его. На долю секунды их глаза встретились. Его взгляд смягчился.
Казалось, Джонни умолял ее простить его за то, что не сумел предотвратить случившегося с Лидией. А может, он просил прощения за вчерашний поцелуй на пляже? Поцелуй, приоткрывший дверь, которую она считала захлопнутой навеки. Дафна мучительно размышляла, войти в эту дверь или нет.
В зале суда воцарилось молчание. Затем, словно прося о милосердии, Лидия сказала:
– Ваша честь, я признаю свою вину.
Глава 8
На двери дома Китти под табличкой «Извините, закрыто» был прилеплен листок бумаги с написанным от руки текстом: «Траур в семье. Благодарим за проявленное терпение».
После похорон прошло две недели. Наступил май, со стороны океана подули ветры, небо расчистилось, и установилась ясная солнечная погода. Клуб леди-садоводов готовился к ежегодной выставке бегоний.
Кафе «Приятное чаепитие» было закрыто с середины апреля, но это не отпугнуло его постоянных посетителей. Во вторник, на следующий день после первого слушания дела Лидии, ровно в 7:05 Джози Хендрикс постучала тростью в запертую дверь кафетерия. Напуганная обилием репортеров, окруживших дом, она призналась, что зашла принести соболезнования. Но раз уж Джози здесь, не затруднит ли Китти налить ей чаю?
В среду к ней заглянул отец Себастьян и предложил отслужить заупокойную мессу по Вернону. Китти, тронутая до глубины души, угостила его кусочком пирожного с марципаном – горячего, только что из духовки.
Вскоре по городу прошел слух, что хотя «Приятное чаепитие» официально закрыто на неопределенный срок, для завсегдатаев делается исключение – достаточно постучать в дверь и сказать, как всем не хватает горячих булочек и ароматных пирожных. Так, Джо Доунли появился на пороге кафетерия и, робко переминаясь с ноги на ногу, смущенно пробормотал, что очень сожалеет о смерти отца Китти, а в газетах про ее мать пишут невесть что. Но Китти может рассчитывать на поддержку и помощь со стороны всех рабочих его цеха. Жизнь продолжается, и если Китти займется кафетерием, боль утраты утихнет. Да и работа не спорится без ее булочек с корицей.
Китти поблагодарила его за теплые слова, сложила в пакет всю выпечку, оставшуюся от завтрака, и Джо отправился на работу с полной сумкой и довольной ухмылкой на лице.
И Китти сдалась. Пусть все в ее жизни пошло кувырком, но она все еще способна приносить радость людям, а это главное. Когда Глория Консепсьон попросила у нее рецепт лимонного пирога, Китти была польщена. А когда Глэдис Хонейк шепотом осведомилась, правда ли, что бедняжку Лидию не выпустили под залог, Китти поняла, что та не злорадствует и у нее появился еще один человек, на которого можно положиться в трудную минуту.
После этого у Китти исчезли последние сомнения насчет того, открывать ли кафетерий. Даже Дафна с радостью поддержала сестру и предложила свою помощь. И хотя пирожные Китти вряд ли завоевали бы приз на конкурсе, доморощенный экстрасенс и суровый критик «Приятного чаепития» Серена Фетерстоун великодушно попросила принести ей еще одну порцию.
В первый понедельник мая Китти с утра занялась уборкой кухни: накануне вечером она обнаружила в муке червячков. Китти знала по опыту, что надо немедленно провести дезинфекцию, иначе испорченная мука довершит то, что оказалось не под силу даже скандалу: кафетерий придется закрыть.
Она тщательно протирала каждую полочку, когда на пороге появилась Уилла. Удивленно уставившись на нее, Китти улыбнулась: за Уиллой тянулся зеленый след свежескошенной газонной травы.
– Привет! – сказала помощница, помахав рукой. Несмотря на прохладную погоду, на ней было легкое цветастое платье, обтягивающее все ее проблемные места, и босоножки, позволявшие видеть ярко-красный лак на ногтях.
– Привет, привет!
– Я проезжала мимо и решила зайти к тебе – посмотреть, как ты тут. Похоже, тебе нужна помощь. – Уилла окинула взглядом перевернутые стулья и гору грязной посуды в раковине. – Я ведь и по дому неплохо управляюсь – могу постирать, погладить. Ты только скажи, что надо отправить в сушилку. Представляешь, я тут как-то постирала мамин свитер, так он сел на два размера, а мама сказала, что в следующий раз лучше сама залезет в сушилку – ей надо похудеть хоть немного. – Уилла робко улыбнулась.
Китти была тронута до слез.
– Уилла, как хорошо, что ты пришла… но со мной сейчас не весело.
Круглое миловидное личико Уиллы выразило озабоченность.
– Мой дядя Эдди как-то напился и пырнул ножом одного парня в баре. Когда мы с братьями были маленькими, мама часто возила нас к нему в Ломпок. Но я никогда не плакала – ни разу. – Она пожала плечами – в ее среде такие трагедии случались довольно часто.
– Ну коль ты пришла, поможешь мне вымыть пол? – деловито осведомилась Китти. – А я пока проверю автоответчик.
От репортеров не было покоя – они трезвонили целый день. Вчера, например, позвонил один из «Пипл», да еще пожилой сосед спрашивал, правда ли то, что он прочитал в «Глоуб»: будто бы ее мать не выпустили под залог, поскольку она глава сатанинской секты.
От Шона и Хизер по-прежнему не было никаких вестей. Но если добродушная Уилла не придает скандалу особого значения, может, он не повлияет и на Хизер. Что же касается Шона…
Китти никак не ожидала увидеть его в день похорон. Романтическая интерлюдия неделей ранее казалась ей странным сном, на который их толкнуло необъяснимое помешательство. Она не думала, что встретится с ним еще раз.