– Но как же горячее?…
– Ничего страшного.
Джош осторожно вывел Сашу из-за столика, и они, держась за руки, направились к выходу.
– Ничего не стали есть, даже не дождались горячего, – доложила официантка Арту.
– Что я тебе говорил, Ирма? Я с первого взгляда все понял. Любовь! Единственная вещь, несовместимая с деликатесами. Но они еще появятся, вот увидишь. Должны же они рано или поздно проголодаться.
– Прекрати, – пробормотала Джиджи. – Отстань! Я видела такой чудный сон…
– Все равно твой будильник вот-вот прозвонит, я целых пять минут ждала, прежде чем тебя будить.
Саша, ты невыносима! – возмутилась Джиджи, приоткрывая глаза. – Врываешься ко мне в спальню с первым проблеском зари, чтобы бахвалиться новой победой…
Она снова уткнулась в подушку, но Саша решительно потрясла ее за плечо.
– Да послушай же! Мы собираемся пожениться.
– Ну а как же!
– Ты слышала? Мы с Джошем…
– Не болтай глупости. Не можешь же ты выйти замуж за человека, с которым только вчера познакомилась, – пробормотала Джиджи, ей совсем не хотелось выслушивать очередную историю мести очередному мужчине.
– Где это написано?
Джиджи снова открыла глаза и внезапно села в кровати, безмолвно уставившись на Сашу. Та была все еще в своем черном платье, но с распущенными волосами. С лица ее полностью исчез макияж, но зато оно сияло таким незамутненным и неприкрытым счастьем, что на глазах у Джиджи выступили слезы.
– Саша! – Она обхватила подругу за шею и расцеловала. – Боже мой! Неужели правда? Это же замечательно, просто не высказать словами! Когда же?
– Ну, не прямо сейчас. Чтобы устроить пышную свадьбу, нужно время.
– Но… Но… – Джиджи замялась, не зная, о чем еще спросить.
– В один прекрасный день, Джиджи, тебе тоже встретится человек, чьих страданий ты не сможешь видеть. – Саше сейчас очень хотелось, чтобы все вокруг были счастливы.
– Спасибо, дорогая. То, что с тобой произошло, вселяет надежду. А что, Джош хочет пышную свадьбу?
– Он хочет того, чего хочу я! – с непоколебимой счастливой уверенностью заявила Саша.
– И ты будешь в длинном белом платье?
– Да, с длинным шлейфом и фатой. Знаю я, к чему ты клонишь, Джиджи! Но не беспокойся, никто мне свадьбу не испортит. Шесть сестер Орловых никогда не ссорятся по одной простой причине: они просто не смеют. Понимаешь, в нашей семье существует Ужасное Проклятие, и если кто-нибудь его на тебя наложит, пиши пропало.
– В смысле, пропала Великая Блудница?
– Джиджи! Я тебя предупреждаю…
– Меня на испуг не возьмешь. Мои бабки со стороны Орсини, Джованна и Гразиелла, обе были родом из Флоренции, а этот город повидал немало страшненького – слыхала ты о Савонароле? Так что, уверяю тебя, их внучка может в любой момент сразиться со всеми шестью сестрами Орловыми. Но я, пожалуй, лучше тоже забуду о прошлом. Ради Джоша – а я его знаю чуть дольше, чем ты, – оно снова станет чистым листом. Ой, Саша, я так рада! Ты его заслуживаешь! Поздравляю тебя!
– Поздравлять полагается жениха, а не невесту, – поправила Саша и вдруг порывисто обняла подругу. – Невесте ты должна сказать, что уверена в ее безгранично счастливом будущем.
– Да, я уверена, ты будешь очень счастлива, Саша! Но он-то знает, сколько тебе лет?
– А мы как-то об этом не говорили. Я же тоже не знаю, сколько лет ему. Разве это важно?
– Может, лучше сознаться после свадьбы? – предложила Джиджи.
– Правильно мыслишь. Значит, ты еще не совсем пропащая.
VIII
– Ну будет, будет, дорогой мой, – с отменной вежливостью говорила Билли Джону Принсу, богатейшему человеку в кругу элитных американских модельеров. – Вы, пожалуйста, не взрывайтесь, даже не дав мне возможности объяснить, в чем дело. Мы с вами слишком хорошо и слишком давно знакомы для таких сцен.
– Я не делаю дешевку, Билли! Не делаю, не делал и делать не стану. Я поражен, до глубины души поражен, что с подобным предложением вы явились не к кому-нибудь, а ко мне. Каталог! Еще чего не хватало!
Принс был неподдельно оскорблен, на его обычно доброжелательном лице резко обозначились морщины, весь его вид выражал неодобрение. С него даже слетела обходительность провинциального английского сквайра, которую он так тщательно в себе культивировал, и явственно проступила грубоватая прямота уроженца Среднего Запада.
– Принс, голубчик, я сказала «одежда по умеренным ценам», а не «дешевка».
Стояло пронзительно холодное февральское утро, и они сидели в нью-йоркском офисе Принса.