Нельзя сказать, что он испугался до смерти. В первые минуты он просто не поверил в произошедшее и без особого волнения тщательно проверил всё вокруг. Зацепов не было. Возможно, окажись он наверху, смог бы всё-таки высмотреть выбоину, щель или что-то вроде. Но снизу скала казалась монолитом, пальцы не могли ухватиться. Игорь проверил снова. И снова.
Ничего.
Он и тогда не испугался — слишком невероятно это было, глупо просто. Постоял, прижимаясь щекой к камню и успокаивая дыхание. Почему-то казалось, что сейчас получится подняться — он постоит, отдохнёт и обязательно что-то придумает. Может быть, потому что — повторюсь — случившееся выглядело чересчур тупо. Такого просто не бывает.
Игорь спустился на карниз. Сел. Страшно всё ещё не было — скорей он испытывал раздражение от случившегося. Какого чёрта? Десять метров не самой сложной скалы. Даже без отрицаловок(1), простая вертикаль, вся в трещинах. На такую влезть можно вообще на одних руках.
Если не пренебрёг страховкой, зацепами и всем, чем нужно — то можно.
Игорь слазил ещё раз. Всё ещё достаточно хладнокровно, без нервов. Попробовал другую дорогу, вроде бы показавшуюся снизу подходящей. И застрял буквально в трёх метрах над карнизом.
Спустившись, он поглядел на воду. Она кипела и бурлила. И вот именно глядя на неё, а не на скалу, Игорь понял, что попался. И не просто попался, а погиб.
Он вполне мог бы проплыть тот километр, который отделял его от невидимого отсюда пляжа. Но даже если бы он умел плавать, как мастер спорта, как олимпийский чемпион — он никогда не допрыгнул бы отсюда на чистую воду. А если прыгать прямо вниз — то волна подхватит его и хрястнет о камни. Да и не прыгал он никогда в жизни с пятиметровой высоты, тем более — в море…
Можно стоять и ждать. Вернее, только это и можно — стоять и ждать. Катера, лодки — хоть кого-то, кто увидит на карнизе мальчишку. А вдруг никого не будет? Тогда — прилив. Игорь не знал, как скоро он наступит, но ведь наступит обязательно. И слизнёт его отсюда… Остаётся только одно — и правда ждать, а потом взобраться на максимальную высоту и стоять там, пережидая прилив. Туда он не достанет точно… Игорь не был уверен, что выстоит, но что ещё оставалось?
Он сел, прислонился затылком к камням и стал смотреть на воду в надежде увидеть какое-нибудь корыто. Мысли сделались вялыми, хотя и не испуганными. Бабушка Надя поднимет тревогу только вечером. Его начнут искать, но где? Может, отыщут тех пацанов, с которыми он разговаривал. Они вспомнят, куда спрашивал дорогу незнакомый мальчишка… Вот только сколько на это уйдёт времени? И где он будет к тому моменту?
Только теперь Игорю стало страшно. Ему показалось, что вода уже выше, чем была раньше. Игорь вскочил и в отчаянье огляделся. Утонуть — это значит умереть. Не быть. Никогда больше не быть. Вот что такое смерть. Он ни разу в жизни не примерял её на себя, даже когда по телику рассказывали о трагически погибших или убитых его сверстниках, и отец хмурел, а мама заставляла Игоря клясться, что он никогда-никогда-никогда… и так далее. Даже тогда он не представлял себе, что такое умереть.
А это просто не быть. Не ходить. Не бегать. Не смеяться. Не целоваться с девчонками. Не смотреть, не дышать.
И такое может случиться с ним?!
Может, ответило море.
А мама? А отец? А вообще… всё?! Как же так?!
По-настоящему смелые мальчишки сейчас не так уж часто встречаются среди жителей больших городов. Игорь был смелым. Он не растерялся и не струсил бы, окажись перед ним взрослый с ножом, маньяк какой-нибудь или грабитель. Не испугался бы драки даже с несколькими своими ровесниками или с парнем постарше. Он проверял это, с ним случалось такое, Игорь был уверен в себе. Но сейчас не было ни ножа, ни угроз, ни враждебных лиц. Ничего не было, кроме солнца, неба, яркого дня и моря, которое грозило ему смертью и с которым бесполезно было драться.
Игорь посмотрел вокруг и закричал:
— Помогите-е-е!!!
Далеко-далеко над горизонтом синела полоска туч. Но Игорь не знал, что это значит. Он просто стоял на скале и кричал:
— Помогите-е-е!!!
Снова и снова.
1. На жаргоне альпинистов — поверхность с наклоном больше 90 градусов
Бушующее море смешалось с чёрным небом. Волны шли на берег стеной, цепляя и волоча с собой клочковатые тучи. Могучий, насыщенный водой поток ветра непрерывно бил в спину распластавшегося на скале мальчишку — и это было, пожалуй, хорошо. Помогало держаться…
Пальцев Игорь не чувствовал уже давно — как не чувствовал, впрочем, всего своего тела, отзывавшегося разве что глухой болью на удары капель, казавшиеся страшнее ударов дубины. Ему казалось, что он вечность стоит на этой скале — черную вечность, заключившую его в непроницаемый кокон, сплетённый из темноты, пушечного грома волн и рёва ветра. Мыслей и сил не оставалось — закрыв глаза, Игорь прижимался щекой к камню и не чувствовал его. Временами особо мощные волны били в спину, и в утомлённом мозгу сквозь вспыхивавшую боль — уже иную, острую (а болела каждая клеточка тела) мелькало: "Хоть бы утянуло… " Других мыслей не оставалось, а оттолкнуться, упасть в воду и прекратить эту пытку у Игоря не хватало смелости… или, может быть, мешали остатки воли.
Никто не услышал его криков, хотя он сорвал себе горло. И на скалу подняться не удалось. А к тому моменту, когда начался прилив, Игорю уже было ясно: идёт буря.
Он стоял на скале и ждал волну, которая окажется последней.
Когда в спину вдруг ударил сноп мощного жёлтого света — настолько яркий, что казался вещественным, вдавившим мальчишку в камень и болью отозвавшийся в теле — Игорь застонал и зажмурился, думая, что это просто галлюцинация. Потом чуточку повернул голову, но ничего не увидел, кроме лупящего в глаза сияния. До него даже не дошло, что это могут быть только люди. И только когда донёсся искаженный мегафоном и разбитый бурей голос: "Эй, на скале! Держись!" — Игорь чуточку ожил и, отведя от камня левую руку, слабо взмахнул ею и прошептал, хотя силился закричать:
— На помощь…
Как же они помогут, с отчаяньем отозвалось в голове. Тут вертолёт нужен, они же не подойдут к скалам, их просто бросит на камни, и всё… Что это за судно — Игорь не различал. И стал вслушиваться в надежде услышать вертолётные винты.
Но вместо этого увидел человека. И не поверил своим глазам.
Человек плыл между волн, подсвеченных прожектором и от того казавшихся ещё более страшными, живыми и свирепыми. Волны кидались на пловца и стремились утопить, но он непостижимым образом каждый раз оказывался на гребне. За ним тянулся какой-то сверкающий след. Игорь со страхом смотрел на то, как пловец приближается к кипящему котлу у подножья скалы. Тут могло быть только одно — волна подхватит его, швырнёт о камни — и всё. Как бы ловок он ни был, иного финала просто не могло оказаться.
Игорю захотелось закрыть глаза. Но он не мог. И видел всё в мельчайших подробностях. Волну. Лежащего на её гребне человека. Он смеялся. Он По-настоящему смеялся, летя головой вперёд в камень!!!
Игорь зажмурился. И едва не заорал, когда его здорово хлопнули по плечу — от боли в исхлёстанной коже и от неожиданности.
Возле него, цепляясь за какие-то незаметные выбоинки, стоял мальчишка. Мокрый, в узких красных плавках, медного отлива волосы налипли на лоб, лицо решительное и даже где-то властное. Мальчишка облизывал губы, щурил глаза и смеялся. Игорь не верил своим глазам.
— Не бойся! — крикнул мальчишка и протянул Игорю страховочную систему, от которой куда-то тянулся светящийся трос. — Можешь сам влезть?! Не спеши!