В то же время по другую сторону бассейна пятьдесят солдат Народной Армии маршировали вперед и назад с каллиграфически выполненными плакатами меню ресторана «Хонг Фэт» и с психоделическими портретами Мао, Сталина, Ленина и Джима Моррисона, тогда как Духовой Оркестр Народной Армии играл мелодию «Chinatown, My Chinatown», под которую хор Красных Стражей, размахивая Красными Книжицами, пел «Интернационал» на китаизированном албанском языке. Эти пышные проводы были устроены для старого бородатого китайца в военном кителе (имеющего забавное, хотя поверхностное сходство с Хо Ши Мином), который греб на ялике к плоту в нейтральных водах.
Рядом с бассейном опытный глаз Джерри, различил боевиков в голубых саржевых костюмах, незаметно двигающихся к своим «кадиллакам». Все они несли скрипичные футляры. Если бы поблизости был букмекер, Джерри мог бы держать пари, что футляры содержат отнюдь не скрипки. В худшем случае шансы были девять к четырем.
Уединившись наконец на плоту, Биг Бой и прямой Наследник обменивались остротами под искаженную мелодию «High Hoрes», которая мешалась с тонкими голосами школьников, поющих на испорченном китайском диалекте песню «Мой Мао сильнее твоего Мао».
— Грязная свинья, прошлогодняя партия была разбавлена лактозой.
— Как заметил Председатель Мао, когда имеешь дело с коррумпированными наемниками эксплуататорского класса, полностью оправдана доктрина «Нет торговли без обмана».
— Припомни, что случилось с Багси Сигалом!
— Конфуций сказал однажды, что беззубому дракону не страшен дантист.
Позади китайского Диснейленда Народная Армия расположила вокруг вагона с героином шесть пулеметных гнезд.
Двадцать боевиков с пулеметами окружили С-5А. Внутри еще пять боевиков охраняли пятьдесят миллионов долларов мелкими немеченными купюрами.
— Пятьдесят миллионов! Это грабеж. Вы, чинки, обманщики.
Оркестр Мейера Дэвиса заиграл «Для танго нужны двое». Духовой Оркестр Народной Армии возразил китайской версией «Diie Fahne Hoch».
— Как сказал Председатель Мао, — угрожающе сказал прямой наследник, — может, я не первый человек в городе, но я буду первым, пока первый не придет.
Скрытые за фасадом плакатов, портретов, пагод, танцующих бумажных драконов, бандитов, исполняющих гимнастические упражнения школьников, бунтующих Красных Стражей, пленных американских летчиков в цепях, опиумных притонов и грязных крестьянских лачуг, триста солдат Народной Армии Народной Китайской Республики приготовились к атаке живой волной.
— Мы имеем с вами дело, комми розовые чинки, ублюдки, потому что вы единственные массовые поставщики героина, которых мы можем найти, кроме федерального Наркобюро.
— Как сказал Председатель Мао, бред собачий.
Оркестр Мейера Дэвиса зловеще заиграл «Гавайскую военную песню».
Джерри Корнелиус погасил окурок и потянулся к скрипичному футляру.
— Пришла пора, как Морж сказал, поговорить о многом, — заметил он, тогда как на плоту Биг Бой пытался обвести Прямого Наследника вокруг пальца.
— Пятьдесят миллионов за вагон, хотите вы или не хотите, — сказал Прямой Наследник.
Духовой оркестр Народной Армии разразился бравурным «Light My Fire», в то время как семьсот Красных Стражей облили себя бензином и устроили торжественное самосожжение, поя контрапунктом «Председатель Мао ist unser Fuehrer», но поскольку все пели нескладно, ничего не вышло.
— Как заметил когда-то Аль Капоне, давай добро, или мы с тобой разберемся.
Джерри Корнелиус раскрыл скрипичный футляр и достал скрипку. Неопытному наблюдателю она показалась бы всего-навсего обычной электрической скрипкой на батарейках со встроенным усилителем и микрофоном на сто ватт. Однако эксперт по подпольной электронике за 150 мг метедрина сделал существенную модификацию: высокие ноты были переведены в ультразвуковой регистр, а низкие глубоко в инфразвуковой, тогда как все слышимые частоты устранены.
Когда Джерри сунул скрипку под подбородок и заиграл «Wiрe Out», мозг каждого в радиусе пять миль начал вибрировать в унисон с ультра— и сверхзвуковой ударником. Невооруженному уху казалось, что Джерри играет «Звуки тишины».
А на плоту Биг Бой, когда подсознательные волны «Wiрe Out» воспламенили клетки его параметрического мозга, потерял терпение.
— Мао Цзэдун ест дерьмо! — информировал он Прямого Наследника.
— Согласно непреложной думе Мао Цзэдуна, Аль Капоне был педерастом!
Оркестр Мейера Дэвиса заиграл «Боевой Гимн Республики».
Духовой Оркестр Народной Армии линчевал своего игрока на тубе.
Как только Джерри перешел к исполнению подсознательной версии «Heartbreak Hotel», пятьдесят игральных автоматов внезапно выдали полный выигрыш, моторы «кадиллаков» дали полный газ, завыли пудели проституток, разлетелись на куски тринадцать витрин, а все старлетки у бассейна достигли климаксов. (Некоторые не выходили из него с момента первых кинопроб.)
Бандиты начали рубить на куски пагоды из папье-маше. Загорелся бумажный дракон. Триста солдат, приготовившихся к атаке живой волной, распустили слюни и испытали эрекцию. Семьсот поющих детей из детского сада достигли состояния сатори и начали пожирать американский флаг, пропитанный соевым соусом. Гигантский портрет Сталина осклабился в усмешке и показал нос портрету Мао.
— Мао Цзэдун ест помои!
— Мафия сосет!
— Гомосек!
— Гад!
— Чинк!
— Итальяшка!
— АРГХ!
Истекая слюной, Биг Бой бросился на Прямого Наследника, разгрызая на куски «Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде» и вонзив зубы и сигарету в бороду старого китайца, которая загорелась. Несколько мгновений двое боролись на плоту кусаясь, плюясь и ругаясь, затем опрокинули друг друга в бассейн, который оказался полон крокодилов.
Довольный делом своих рук, Джерри Корнелиус начал играть «Fire».
Фаланга «кадиллаков», провизжав вокруг бассейна, врезалась в Духовой Оркестр Народной Армии, изрыгая пулеметные очереди, которые разорвали портрет Мао Цзэдуна, что привело в ярость бушующую толпу Красных Стражей, которые подожгли себя и бросились под колеса автомобилей, которые занесло на пагоду из бальсового дерева, которая опрокинулась в бассейн дождем осколков, которые были проглочены обезумевшими от крови крокодилами, которые испустили дух в агонии от осколков в желудках немного погодя.
Триста солдат Народной Армии начали атаку живой волной, стреляя из пулеметов во все стороны.
Джерри продолжал играть «Fire», не видя особой причины сменить мелодию.
Майор Сун провизжал: «Капиталистические псы демографических народных ревизионистских лакеев Элвиса Пресли распространили влияние на идеологические проявления упадочных элементов внутри усилителя пагоды!» — и совершил харакири.