Делия Лекой, любимая и единственная тётка Жерара, и невеста Томаса Горгенштейна. Удивление, страх и растерянность смешались в душе молодого Лекоя, парализуя его. «Дели, Дели… я знал, что у тебя есть тайны. Но не такие же!»
— Колдуна взять живым! — негромко, но отчётливо приказал Паолос.
С ведьмой никто церемониться не собирался. Лука пробежал яростным взглядом по тем, кто стоял вокруг него, лишь на секунду задержавшись на Жераре и Лавеле, и слегка поморщившись при виде Йохана Шварца.
— Стойте.
Голос Лукреция Горгенштейна был так же негромок, и не менее убедителен, чем у Паолоса. И, как ни странно, святые псы на самом деле несколько замешкались.
Паолос поднял руку, давая знак своим людям помедлить.
— Говори, маг.
— Я уверен, что вы в курсе, что город сейчас погружается в смертельные чары, — медленно начал Лукреций. — То, что вы смогли добраться в сам эпицентр и выжили, говорит о том, что вы неплохо подготовились.
— Нас защищает вера, — несколько пафосно ответил глава ордена святого огня.
Лукреций, не удержавшись, нервно хихикнул, но увидев, как напряглись псы инквизиции, посчитавшие, что колдун глумиться над их верой, тут же принял серьёзное выражение.
— Да. А ещё с вами два мага, один из которых точно неплох, — небольшой, ироничный кивок в сторону Жерара. — Раз он с вами, то наверняка, вы достаточно доверяете ему. Полагаю, он тот, кто сможет подтвердить или опровергнуть мои слова.
— Так говори же, не тяни времени. Тебе это не поможет. О проклятии, которое ты обрушил на город, мы уже знаем, — рявкнул Паолос. — Мы займёмся им после того, как решим проблему с тобой. Возможно, лишив тебя силы, мы сможем уничтожить и твоё проклятие.
— Дело в том, добрый господин, что это проклятие совсем не моё, — осторожно произнёс Лукреций, глядя прямо в глаза Паолоса. — Его составила ведьма. Медея Орфа. Вы слышали это имя, господа?
— Я слышал, — ответил Шварц. — Точнее, читал. Старейшая ведьма Гортензы. Многоликая Змея, так прозвали её. Так ты находишься с ней в сотрудничестве?
— Мы просто знакомы, — обтекаемо ответил Лукреций. — Но… после того, что произошло сегодня, мы с ней явно никогда не станем друзьями.
— Разве не она пыталась освободить тебя?
— Не ради меня самого, поверьте. Насколько я понимаю, она заранее планировала обрушить на этот город все беды мира. Мне жаль, что я не смог остановить её. Но я могу попытаться исправить тот вред, что она нанесла городу… и ещё нанесёт. Гниль… проклятие, только начало распространяться по городу. Но через полчаса-час оно достигнет нужной концентрации, и тогда люди начнут умирать. Выживут единицы — в основном маги — колдовской братии легче справиться с насылаемым внушением, чем остальным. Ну и может быть несколько искренне верующих — ваш бог на самом деле вас защищает… Все остальные погибнут в муках и отчаянии. Но могу вам помочь. Остановить распространение гнили здесь и сейчас, пока не стало слишком поздно.
— И за это ты попросишь свободу себе и ведьме? — презрительно спросил Паолос.
Лукреций переглянулся с Делией.
— Нет, — наконец сказал он. — Вы всё равно не отпустите меня. Нет. Я попрошу только немного времени для снятия проклятия. И… пока я буду над ним работать, вы позволите моей спутнице уйти, и не будете её преследовать её. Только фору прошу я для неё, и ничего больше.
— Тройгар?
Маг в зелёной сутане, до этого мрачно бродивший вокруг, и бормотавший что-то себе под нос, встрепенулся.
— Я не так уж хорошо разбираюсь в подобных заклинаниях, но в одном чернокнижник прав. Заклинание самоподдерживающееся — схватим мы чернокнижника или нет, но оно продолжит работать. И как его снимать, я не в курсе.
— В нашей вере — спасение, — пробормотал один из инквизиторов, нервно сжимающий руках копьё.
— Вы знаете, я кое-что выяснил про природу ваших… способностей. Вы, конечно, может неплохо противостоять тёмной магии, но… тут вы уже опоздали. Зараза уже расползлась, и вам не успеть её остановить, — пугающе уверенно проговорил Лукреций.
— Ты же не врёшь, да? — дрогнувшим голосом спросил Лавель.
— К сожалению, нет… брат.
Те, кто не был в курсе родства Лавеля с чернокнижником, опасливо отодвинулись от молодого священника.
— Можете считать меня необъективным, — пробормотал Лавель Горгенштейн, — но я чертовски уверен, что он вполне честен.
— Ругаться служителю бога — как не хорошо, — едва заметно усмехнулся тёмный маг. — Решайте. Время уходит.