— Я и не ожидал, что мне кто-то поверит, — отозвался Маггер. — Ведь я сам думал, что мне это приснилось. Но он сделал именно это, хотя я его и пальцем не тронул.
— И это произошло за день до кануна Нового года?
— Да. Должно быть, он заранее приложился к бутылке.
Жюри попалось на крючок. В голосе Маггера слышалось изумление, напоминающее чувство Золушки при прикосновении волшебной палочки феи-крестной. Фрэнкелл был удовлетворен.
— Что случилось потом?
— Ничего. Мне не терпелось рассказать обо всем Спотти, поэтому я отправился в Центральный парк…
— Почему именно в Центральный парк?
— Спотти любил там делать свои дела. Я решил, что он работает на обычной территории, и действительно нашел его там.
— Давайте уточним, мистер Хэтауэй. Вы спешили рассказать вашему приятелю Джону Тьюмелти, или Спотти, как вы его называете, о вашей удаче, поэтому пошли в Центральный парк, где он обычно работал, и разыскали его. Вы сразу же заговорили с ним?
— Я шел по аллее и увидел, как Спотти остановил эту молодую бабенку… леди. Поэтому я подождал за кустом, пока он с ней не поговорит.
— Значит, он просил милостыню у молодой леди. Вы видите ее в этом зале, мистер Хэтауэй?
— Конечно, вижу.
— Пожалуйста, покажите ее нам.
Маггер ткнул вымытым указательным пальцем в сторону Лоретт.
— Прошу занести в протокол, что свидетель указал на мою подзащитную, Лоретт Спанье. — Теперь Фрэнкелл был сама уверенность. — А сейчас, мистер Хэтауэй, я прошу вас быть внимательным и отвечать как можно точнее. В течение времени, когда вы ожидали за кустом, пока Спотти говорил с мисс Спанье в Центральном парке, вы смотрели на часы, которые отдал вам пьяный?
— Еще как смотрел.
— Почему?
— Да я смотрел на них всю дорогу в парк! У меня сто лет не было часов, и я едва мог поверить, что мне это не снится.
— Значит, вы смотрели на часы, пока ваш приятель Спотти попрошайничал у мисс Спанье, только чтобы порадоваться обновке?
— Можно сказать и так.
— Не знаете, часы показывали правильное время?
— Я по пути дюжину раз сверял их с уличными часами и часами в витринах магазинов. Какой смысл иметь часы, если они врут?
— Никакого, мистер Хэтауэй, полностью с вами согласен. А какое время показывали ваши часы, когда вы видели, как Спотти остановил мисс Спанье, чтобы попросить милостыню?
— Точно без двадцати двенадцать, — быстро ответил Маггер.
— Вы в этом уверены, мистер Хэтауэй?
— Конечно, уверен.
— То есть это произошло за двадцать минут до полуночи?
— Как я сказал.
— В среду 30 декабря — в ту ночь, когда была убита Глори Гилд?
— Да, сэр.
— В Центральном парке?
— Да.
Фрэнкелл направился к столу защиты. Выражение лица окружного прокурора, казалось, вызвало у него сочувствие. Он печально улыбнулся, словно говоря: «Простите, старина, mais c'est la guerre, n'est-ce pas?[157]» Внезапно он снова повернулся к Маггеру.
— Еще один вопрос. Мисс Спанье — молодая леди, сидящая там, — дала что-нибудь Спотти?
— Да. Когда она отошла, я выбрался из-за куста и подошел к Спотти. Он показал мне двадцать пять центов, которые она ему дала, с таким видом, будто это сокровище. — Маггер покачал головой. — Бедный старина Спотти. Паршивый двадцатипятицентовик — когда у меня в кармане джинсов лежало полсотни баксов. Мне едва хватило духу показать их ему.
— Вы, случайно, не заметили, в какую сторону пошла мисс Спанье, расставшись со Спотти?
— Заметил — на запад. Это было на перекрестке аллей, и она пошла к западному выходу.
— Благодарю вас, мистер Хэтауэй. Свидетель ваш. — Фрэнкелл махнул рукой окружному прокурору, который поднялся с места, слегка согнувшись, как будто у него были колики в животе.
Глава 31
На абсолютно невинной пирушке по случаю оправдания Лоретт было единогласно решено, что она истинное дитя Фортуны. Лоретт не могла объяснить, каким образом забыла о нищем, подошедшем к ней во время прогулки через парк после расставания с тетей, — очевидно, это просто не произвело на нее никакого впечатления. Эллери напомнил ей, что если бы не жалкий попрошайка и его друг, уличный грабитель, вердикт мог оказаться бы куда менее приятным. (Он не стал уточнять, что кое-кто навсегда заткнул попрошайке рот, дабы тот не появился в зале суда, — тот самый «кое-кто», который подложил кольт в ее шляпную картонку. Ему не хотелось портить праздник.)