Джону пришлось нести жену на руках в маленькую душную кухню. Она была грязной и засиженной мухами с прошлого лета, но Клер думала, что еще никогда не бывала в более благословенном месте. Присев у плиты, она потягивала обжигающий кофе, на вкус похожий на амброзию, сваренную из грязи, и чувствовала, как ее тело понемногу оживает.
— Бедный малыш, — услышала Клер собственное бормотание. — Ты все еще там? — Нелепость вопроса заставила ее рассмеяться, и она с тревогой поняла, что близка к истерике. Клер сделала большой глоток, чтобы разом выжечь глупые мысли.
Но Джон быстро выпил свой кофе, и Клер поняла, что все начинается снова.
— Должны ли мы ехать дальше? — спросила она, пытаясь изгнать из голоса дрожь, Джон терпеть не мог робких женщин. — Я предпочла бы остаться здесь. Это становится опасным. Если ты не беспокоишься за себя и за меня, подумай о ребенке.
— Ничего не случится ни с тобой, ни с ребенком.
— Ваша жена беременна? — осведомился человек в рваном свитере. — Я бы в такой вечер козу на дорогу не выпустил. Конечно, это не особняк миссис Астор[1], но я готов уступить вам свою кровать, леди.
— Вы очень любезны, — тихо отозвалась Клер. Она понимала, что это бесполезно. Любые возражения и критические замечания делали ее мужа еще более сердитым и упрямым.
— Ты готова, Клер?
— Вы рехнулись, мистер! — воскликнул мужчина в рваном свитере.
Джон Себастьян бросил несколько монет на кухонный стол, взял жену за руку, вывел ее из дома в ночную тьму и молча усадил в «пирс».
— Этой ночью тебе нужна собственная кровать, — проворчал он, садясь рядом с ней. — Кроме того, я проехал так далеко не для того, чтобы теперь отступить.
Нет, подумала Клер, для Джона Себастьяна самое важное — никогда не отступать, чего бы это ни стоило.
Ее страхи тотчас же вернулись, и она прижала руки к животу.
Катастрофа произошла внезапно. Дождь продолжался, покрывая талый снег ледяной коркой. «Пирс» заколебался на вершине подъема, а потом покатился вниз, теряя управление.
Каждый мускул в теле Клер напрягся до предела. Она уперлась ногами в пол, уставясь в темноту. «Пирс» набирал скорость с вызывающей тошноту быстротой. Джон Себастьян бешено вращал в разные стороны бесполезное рулевое колесо.
Потом машину занесло.
— Джон! — завизжала Клер.
Это было последнее, что Себастьян слышал перед ударом.
Джону казалось, что кто-то изо всех сил колотит по его голове. Наконец боль заставила его очнуться в ледяном мраке. Его выбросило из машины в сугроб у дороги. Должно быть, он пролежал там некоторое время, так как светила луна и дождь прекратился. Джон сел в снегу и стиснул виски руками, но стук в голове не исчезал. Он с трудом поднялся. Все тело болело, но вроде бы ничего не было сломано.
«Мне повезло», — подумал Джон Себастьян.
Внезапно он вспомнил о Клер и с ужасом вгляделся в темноту.
Сначала Джон не мог ее найти. «Пирс» лежал на крыше, как мертвое животное, наполовину съехав с дороги. Он врезался в большое дерево и перевернулся. Багаж и покупки Клер рассыпались по дороге.
Потом Джон увидел жену.
Клер вывалилась из автомобиля, и он упал на нее, придавив левую ногу. Она громко стонала.
— Клер! — крикнул Джон, благодаря Небо.
Он заковылял к ней, стараясь не поскользнуться.
Клер была без сознания; на льду в том месте, где она ударилась затылком, темнело пятно крови. Себастьян ухватился за автомобиль, пытаясь поднять его, но матерчатый верх накрепко прилип ко льду. Его охватил гнев. Он напрягал силы, покуда материал не затрещал и не поддался, но не сумел одновременно поднять машину и вытащить из-под нее жену.
Охваченный паникой, Джон какое-то время смотрел на синеющее лицо Клер, потом пустился бегом по пустынной дороге. Один раз он поскользнулся, упал, но тут же поднялся и побежал дальше, несмотря на обжигающую боль в правом локте и бедре.
В нескольких футах вверх по дороге, словно по волшебству, возник украшенный снегом белый забор, за которым виднелись обледенелые деревья, а за ними маленький дом с освещенными окнами. У ограды стоял железный столб, на котором покачивалась вывеска с поблескивающими в лунном свете золотыми буквами.
Себастьян уставился на нее, тяжело дыша.
Вывеска гласила: «Корнелиус Ф. Холл, доктор медицины».
Великая радость охватила Джона. Он открыл калитку, спотыкаясь, добежал по дорожке к дому доктора и начал стучать в дверь.
— Боюсь, дело серьезнее, чем сломанная нога и рана на голове, мистер Себастьян, — сказал доктор Холл, медлительный человечек лет сорока с рыжими торчащими волосами и усталыми карими глазами. — Я сделал что смог, хотя еще не знаю степени сотрясения мозга. Но это не самое главное.
1
Астор Кэролайн Уэбстер Шермерхорн (1830–1908) — жена миллионера Уильяма Бэкхауса Астора-младшего, блиставшая в высшем свете Нью-Йорка. (Здесь и далее примеч. пер.)