Он набрасывается на меня с новой силой в поисках своего освобождения. Спрятав лицо в моей шеё, он кончает, поливая своим семенем меня.
Мокрые и липкие, мы покрыты его семенем так сильно, что я выдыхаю:
— Готова поспорить, что мы вылили всю горячую воду, так и не зайдя в душ.
— Тогда я буду тебя согревать, — говорит Ник, целуя меня в щеку.
Он прищемляет рукой мой сосок и тянет за него, сжимая грудь так, что я издаю напряжённый стон.
И я снова забываю о душе.
Несколько часов спустя, когда мы истощены друг другом и забираемся в постель, я кладу голову на грудь Нику и играю с волосками на его груди, пока он дремлет подо мной. Наконец-то Ник расслабился, и теперь я тоже могу. Я все еще немного взволнована тем, что что-то настолько сильно беспокоит его, и даже закрытие школы подвело его к грани. Надеюсь, все обошлось.
Пробежав пальцами по его уже сухим волоскам, я зеваю и задаюсь вопросом, сделала ли Кристина записи на занятии.
***
Ник хочет подождать неделю прежде, чем вернуться к занятиям, но я не могу разрушить свою учебу. Я настаиваю вернуться на следующий день. Нику это не нравится, но он соглашается. Хотя занятий, как таковых и не было, все сплетничают о произошедшей блокировке колледжа. Полиция так и не поймала преступника, кем бы он ни был, поэтому кампус все еще находится в состоянии повышенной готовности к любым преступным действиям. Я, как идиотка, переживаю, что Ник пропускает свои занятия, чтобы следить за мной и убедится, что со мной всё в порядке. Но когда я собираюсь на обед, то нигде не замечаю его. Я как обычно иду во внутренний двор и нахожу Кристину.
Она сидит за своим столом, опустив голову. Я наклоняюсь и улыбаюсь.
— Привет. У тебя есть заметки с урока во вторник? Я...
Моя речь обрывается, когда она поднимает на меня голову.
Её челка и грязные волосы опущены на лицо, но они не могут скрыть фингал под глазом.
— Привет, — тихим голосом говорит Кристина, и поправляет волосы, пытаясь улыбнуться и скрыть синяк. — Рада видеть, что ты вернулась.
— Что случилось? — спрашиваю я, ведь этого не было, когда я видела её последний раз.
— Ах, это? — она касается щеки и машет рукой в воздухе. — Я пролила оливковое масло на кухне, поскользнулась на нем и ударилась о дверь шкафчика.
Я успокаиваюсь. Это вполне логичное объяснение. Я просто сумасшедшая, способная представить всевозможные мрачные объяснения, кроме самых простых. Не всякие синяки означают, что кто-то подвергается насилию, или то, что Кристина оказалась в ловушке, как я когда-то. Просто я сверхчувствительна к таким вещам.
— Пролить масло – это ужасно, — сочувствую я. — Однажды я пролила его, и целую вечность вытирала с пола.
Она кивает, прикусывая губу, и смотрит на меня.
Я достаю свой ланч и автоматически делюсь с ней половиной, которую принесла для неё. Для меня становится привычным удваивать свой обед или приносить лишнее для неё. Неважно. Если она не может прокормить себя, я с удовольствием буду кормить её.
— У тебя есть записи с занятия во вторник?
Она протягивает мне заметки, но они не полные. Очевидно, Кристина не уделяет должного внимания учебе. У меня обычно выходит пять мелко исписанных страниц, а у неё всего половина страницы с пространными комментариями. Я переписываю всё. Не все идеальные студенты, и я не могу её критиковать.
— Ты начала делать курсовую работу? — спрашивает Кристина.
Наш преподаватель по архитектуре задал нам изучить одного конкретного архитектора и одну из его работ, а затем составить эссе и ответить на большой список вопросов. Я закончила свое по базилике Святого Петра в Риме, и у Кристины, как ни странно, оказалось то же самое задание.
— Я почти закончила, — признаюсь я.
— Можно мне посмотреть?
Я колеблюсь, но достаю из сумки большую библиотечную книгу, в которой лежит моя работа, и отдаю её Кристине.
— Ты должно быть чертовки занята по вечерам.
На мгновение Кристина выглядит совершенно пристыженной, поэтому я чувствую себя дурой.
— Вторая работа, — говорит она тихим голосом.
— Конечно, — отвечаю я со всей симпатией.
Она даже не может позволить себе обед. Как я могу отказать ей в тяжелые времена? Должно быть, учеба просто убивает её. Просто для нас с Ником деньги дались легко, и я забываю, что остальному миру приходится работать и страдать, чтобы сводить концы с концами. Чувствую себя ужасным человеком. Ведь Кристина – мой друг.
— Я еще не закончила книгу, но могу сделать дополнительные задания для тебя в эти выходные. Если хочешь.
Её сияющая улыбка сообщает мне, что я прощена за свое невежество. И наслаждаюсь её счастьем.
— С чем сегодня бутерброд? — спрашивает она, протягивая руку к свой половине.
— С куриным салатом, — отвечаю я.
Кристина откусывает, и у неё, как у мужчины, весь бутерброд размазан по лицу.
— Я же говорил, что тебе нужно меньше есть, детка, — произносит холодный и жестокий голос.
Большой мужчина садится рядом с Кристиной и обнимает её.
— Ты же не хочешь выглядеть, как свинья, не так ли?
Её взгляд упирается в стол, а куриный салат разбросан по моим записям.
— Конечно, нет, — шепчет она.
Я в ужасе смотрю на этого грубого человека. Почему Кристина ничего не говорит ему? Или мне сказать?
Я как раз собираюсь сделать ему замечание, когда он оценивающе смотрит на меня и говорит:
— Крисси, детка, ты собираешься нас познакомить?
Облизав губы, Кристина смотрит на разбросанную еду, отворачивается и кладет руки на колени:
— Дейзи, это мой парень, Саул.
Я в шоке. Этот ужасный человек – парень милой Кристины? Он только что назвал её свиньей и выбил бутерброд из её руки.
Так вот, почему она не обедает?
И вот, откуда у неё синяк?
Пока я пялюсь на него, он хватает печенье из моего пакета.
— Так ты та, кто подкармливает мою девушку жирную корову? Кажется, она стала толще в последнее время. И теперь я знаю, почему.
Глядя на мою грудь, он откусывает печенье:
— Хотя тебе, я смотрю, печенье не вредит.
Я по-прежнему смотрю на это пятно на теле человечества и понимаю, что мне нужно поговорить с Ником об этом человеке. Не могу позволить ему запугивать Кристину. Не могу. Она милая, и заслуживает лучшего. А в присутствии Саула она вся сжимается, плечи опущены, да и я под его взглядом чувствую себя куском мяса. Я борюсь с желанием скрестить руки на груди.
Затем меня словно омывает холодом.
Я не могу просить Ника о помощи. Ник подарит этому человеку пулю в голову. И пока я думаю, что мир не будет скучать по Саулу, я не могу позволить Нику снова кого-то убить. Он больше не хитман, и не может решать проблемы при помощи оружия.
Если я хочу спасти Кристину от Саула, мне придется сделать это самой.
Глава 10
Николай
Мне не нравится, что Дейзи уходит на занятия, но ей не нравится, что я против. Поэтому я тихо следую за ней. Однажды мы смотрели фильм про Джеймса Бонда, и она заявила, что я похож на Бонда. Но я не шпион. Шпионы могут врать, менять свою внешность и соблазнять без усилий. Я – плохой лжец, и никогда не увлекался пластической хирургией, как многие шпионы. Моя работа быть фоном, смотреть и ждать. Я – призрак и охотник.
Сегодня я на охоте. Увидев, как она благополучно заходит в здание, где сегодня у неё будут занятия, я беру мольберт и устанавливаю его неподалеку от здания службы безопасности. У меня в сумке усилитель звука, который направлен на курилку сотрудников службы безопасности. В наушниках и с палитрой красок я рассчитываю, что выгляжу, как обычный студент.