— Ник Андерс.
— Да.
Он стряхивает мою руку и отступает в свет от дверного проема. Я следую за ним, подталкивая его ближе к зданию. Оно находится на тихой улице, но здесь много студентов и молодых семей. Не знаю, смогу ли убить этого человека незаметно. Он действительно представляет угрозу. Мои инстинкты говорят мне, что он опасен. Я многое пережил, слушая их.
— Я узнал о тебе и даже позвонил в округ Эри в Нью-Йорке, чтобы запросить у полицейского отдела копию твоего свидетельства о рождении. Единственный Ник Андерс, о котором они слышали, умер в 1944 году от паралитического полиомиелита. Однако он полностью подходит под твое описание. Русский иммигрант с темно-каштановыми волосами и ростом около шести футов. Странно, не правда ли?
— Нет, — мне удается ответить спокойно, и я стараюсь давать короткие ответы, потому что Дейзи говорит, что мой акцент становится отчетливее, если я напряжен. — По всему штату можно найти много русских иммигрантов.
— Я проверил и твою девушку Дейзи Миллер. Её мать много лет назад убил наркоман, которого условно-досрочно освободили через несколько лет. Её отец не очень хорошо воспринял это. Люди в городке говорят, что он заперся с ней в доме, боясь потерять её. Он стал отшельником до тех пор, пока у наркомана в голове не появилась пуля. А затем он покинул свою крепость и поселился в городе в этом самом здании, — мужчина чеканит каждый разоблачающий факт, внимательно следя за моей реакцией.
У меня начинает появляться желание достать пистолет и прикончить его, наблюдая, как из него медленно вытекает спинной мозг.
— Моя семья переехала из России, чтобы жить без навязчивого внимания полиции, подозревающих всех и во всем. Разве тебе не нужно раскрывать преступления вместо того, чтобы преследовать невинных граждан?
Красные вспышки возникают на его скулах, и понимаю, что это несанкционированное расследование. Но, несмотря на это, он продолжает давить:
— Я наблюдал за тобой на стрельбищах. Ты очень меткий. А потом? Ты не пошел сюда, а припарковал свой мотоцикл у другого здания и исчез.
— Я спрошу опять. Почему ты следишь за мной? Или мне стоит отправить запрос твоему начальнику, потому что ты отказываешься отвечать?
— Если сделаешь это, то на твоей заднице будет висеть больше, чем один коп. Откуда ты взял деньги, чтобы купить это здание? Почему у вас нет арендаторов? Если я копну глубже, сколько трупов найду?
Ни одного, потому что я осторожный. Или был таким до Дейзи.
Единственный человек, который пострадал от наших с Дейзи рук – Сергей Петрович, но его тело уничтожено далеко за пределами компетенции этого детектива.
— Будь осторожен, копая яму, — предупреждаю я. — В мире много скрытых опасностей.
Он смотрит на меня, размышляя о моей угрозе, и поднимает руку:
— Я собираюсь достать из куртки карточку, а не оружие.
Хорошо, что он меня предупредил. Я беру карточку и тихим шепотом читаю надпись, которая гласит: «Детектив Оливер МакФадден. Отдел тяжких преступлений». Я засовываю карточку в карман пальто. Позже я выясню всё о детективе МакФаддене от ресторанов, в которых он часто ест, до нижнего белья, которое покупает.
Раз он желает наблюдать за мной, я буду наблюдать за ним ещё внимательнее.
— Если поблизости произойдет какое-то тяжкое преступление, требующее твоего вмешательства, я свяжусь с тобой.
— Да, свяжешься.
Когда он отворачивается, я тихо говорю ему:
— Детектив МакФадден, я не стал бы угрозой для этого кампуса. Моя возлюбленная ходит туда на занятия. И я очень хочу, чтобы она была в безопасности и счастлива. Я не тот человек, которого вы ищите, по многим причинам.
Он быстро поворачивается:
— Не думаю, что ты тот университетский стрелок, если ты это имеешь в виду.
— Я ничего не имею в виду. Я отвечу на длинный список твоих жалоб по поводу моего существования. Твое внимание меня не пугает. Но не соверши ошибку. Если ты каким-то образом подвергнешь опасности Дейзи или её отца, то от тебя не останется достаточно большого куска, чтобы близкие смогли тебя опознать.
От моей угрозы он озадаченно улыбается:
— А за себя ты не беспокоишься?
— Я могу о себе позаботиться, детектив, и обо всех, кто мне дорог.
Холод пробирается внутрь меня, мне нужно зайти внутрь и согреться в лучах солнечной любви Дейзи. Открыв входную дверь здания, я киваю ему:
— Доброго вечера, детектив.
Он говорит мне в след:
— Я понял, что это не ты, когда поступил баллистический отчет. Не твои пули, — он делает паузу, когда я поворачиваюсь. — А сейчас я знаю, что ты бы не промахнулся.
Я поднимаю бровь:
— Помни это, и мы будем довольны нашими жизнями.