Затем, словно видение, возник доктор Холл. Он вышел бесшумными шажками, потягивая чай и глядя на Себастьяна поверх ободка чашки. На его халате виднелись длинные красные полосы, как будто он в спешке вытирал о него руки.
Джон уставился на полосы как завороженный.
— У вас сын, сэр, — сообщил врач. — Родился в час ноль девять ночи. Поздравляю.
— В час ноль девять, — повторил Себастьян. — Какой сегодня день, доктор?
— Уже пятница, 6 января. — Доктор Холл говорил бодро, но его усталые карие глаза смотрели настороженно. — Ребенок весит очень мало, мистер Себастьян, по-моему, всего около четырех фунтов.
— Где находится этот дом? — пробормотал издатель.
— На окраине Маунт-Кидрона, неподалеку от Пелем-Мэнора. Четыре фунта не так уж плохо для родившегося преждевременно, и малыш крепок, как доллар. Как только все закончится, мистер Себастьян, я должен буду осмотреть вас.
— Маунт-Кидрон... — Себастьян оторвал взгляд от окровавленного халата. — А моя жена?
— При данных обстоятельствах я вынужден говорить откровенно. Состояние вашей жены критическое. Фактически... Но, сэр, я сделаю все, что могу.
— Да, — с трудом вымолвил Себастьян.
— Вам также следует знать, сэр, что она собирается родить еще одного ребенка.
— Что? — хрипло произнес издатель. — Что вы сказали?
— Понимаете, первые роды ослабили ее до крайней степени. Вторые... — Маленький доктор покачал головой — его рыжие волосы, казалось, вот-вот разлетятся во все стороны. — Лучше отдохните, пока я займусь вашей женой. Допейте чай.
— Но это убьет ее! — Себастьян поднялся, дернув воротник рубашки; казалось, он готов испепелить доктора взглядом.
— Будем надеяться, что нет, мистер Себастьян.
— Удалите ребенка! Пусть он умрет, только спасите ей жизнь!
— При состоянии вашей жены хирургическое вмешательство почти наверняка станет роковым. Кроме того, ребенок родится естественным путем.
— Я хочу видеть жену!
Доктор Холл устремил на Джона печальные карие глаза.
— Мистер Себастьян, она не хочет вас видеть.
И он снова удалился.
Себастьян упал в кресло, хватаясь за подлокотники и не чувствуя, что горячий чай проливается ему на ногу из чашки, которую врач сунул ему в руку.
Близнец...
Будь он проклят!
«Она не хочет вас видеть...»
Чашка выскользнула из руки Себастьяна и разбилась о выступ камина, выплеснув жидкость в огонь, который яростно зашипел.
Но Джон слышал только упреки совести. Он сидел, стиснув в отчаянии кулаки и сгорбившись под тяжестью своей вины.
* * *Себастьян поднял голову.
— Ну? — резко осведомился он.
Бесполая невзрачная фигура миссис Холл оставалась у закрытой двери; ее тонкие губы были едва видны, а пальцы так крепко стискивали ручку голубой фарфоровой чашки, что казались совсем белыми.
Доктор Холл медленно подошел к человеку в кресле. Он снял халат, оставшись в рубашке с закатанными выше локтей рукавами. Его веснушчатые руки были сморщенными и побелевшими, как будто он долго мыл их, очищая от смерти.
— Ну? — повторил Себастьян, повысив голос.
— Мистер Себастьян... — Маленький доктор сделал паузу. — Второй мальчик — однояйцевый близнец — родился в два семнадцать ночи...
— Это не важно! Как моя жена?
— Очень сожалею, сэр. Она скончалась.
Последовало молчание.
— Если хотите ее видеть...
Себастьян покачал головой.
— Тогда если хотите взглянуть на малышей...
— Нет! — Издатель поднялся. Его лицо окаменело. — Сколько сейчас времени?
Доктор Холл достал из жилетного кармана никелированные часы.
— Две минуты пятого. — Он откашлялся. — Мистер Себастьян...
— Если вы заботитесь о гонораре, назовите сумму, и я выпишу чек.
— Нет-нет, сэр, дело не в том, что...
— Вы выписали свидетельство о смерти?
— Еще нет. Сэр...
— Пожалуйста, сделайте это. Я позабочусь, чтобы из похоронного бюро сюда приехали как можно скорее. Что касается ребенка, должен просить вас и миссис Холл позаботиться о нем, пока я не смогу его забрать. Врач миссис Себастьян, несомненно, пришлет медсестру для перевоза ребенка в Рай.
— Ребенка? — Доктор Холл быстро заморгал. — Вы, конечно, имеете в виду детей?