— Очевидно, ум, замысливший этот зловещий план, обладал знаниями алфавитных истоков. Другие события указывали, что дарителем был один из присутствовавших в доме. Кто же были эти люди? Поэт-дилетант, дизайнер драгоценностей и тканей, любительница оккультизма, протестантский священник, юрист, врач, актриса, музыкант, юная студентка, а также книгоиздатель и типограф. Миссис Дженсен, Мейбл и Фелтона я считал слишком абсурдными кандидатами для серьезного рассмотрения.
Мне сразу стало ясно, что выбор лежит между мистером Фрименом и вами. В действительности это даже не являлось выбором. Издатель связан с языком в редакторском и коммерческом смысле, а типограф связан с ним технически. Вы были не просто типографом, но и книжным дизайнером, мастером высокого класса, который должен обладать обширными техническими знаниями в области полиграфического искусства. Я не сомневался, что финикийский алфавит в основе серии подарков указывает на вас, мистер Крейг, как на их отправителя, планировавшего убийство Джона.
— Понятно, — задумчиво промолвил старик. — Но вы этому не верили.
— Нет, так как был столь же уверен, что ни один человек не стал бы изобретать серию таких изощренных улик с единственной целью указать на себя как на злодея в пьесе. Поэтому я решил не выдавать вас полиции, Джону и вашим гостям, мистер Крейг. Если вы были оклеветаны, я не собирался подыгрывать клеветнику.
Вопрос, который беспокоил меня той январской ночью 1930 года и продолжал беспокоить более двадцати семи лет, состоит в том, кто оклеветал вас, мистер Крейг.
Старик прищурился, глядя на Эллери сквозь табачный дым.
— И теперь вы это знаете, а?
Эллери кивнул:
— Теперь знаю.
Глава 20 Продолжающая и завершающая В которой мистер Квин признается в ошибке молодости и, хотя и с опозданием, приводит к концу историю двенадцати вечеров
— Я знаю это, — продолжал Эллери, — благодаря тому, что недавно смог синтезировать три ключа, что мне не пришло в голову сделать накануне Крещения много лет назад.
Первым была группа странных рисунков. Вы помните, мистер Крейг, что на обороте некоторых белых карточек автор стихов нарисовал карандашом примитивные на вид изображения? Они появлялись не на каждой карточке и даже не на большинстве из них — только на четырех из двенадцати. Их случайный характер указывал на скорее невольное, чем сознательное появление — как если бы автор, задумавшись, поигрывал карандашом.
В таком случае рисунки могли быть важным ключом к подсознательному «я» автора, в противоположность стихам и другим сознательным его творениям. К сожалению, сами по себе они ничего мне не говорили. Рисунки выглядели всего лишь предельно упрощенными изображениями предметов, о которых упоминалось в стихах на этих карточках.
Старик внимательно слушал.
— Да-да, — нетерпеливо сказал он. — Продолжайте, мистер Квин.
Эллери вынул из кармана лист бумаги и развернул его.
— Прошлой ночью я скопировал их с карточек, мистер Крейг. Возможно, они освежат вашу память. Взгляните на них.
Птичья лапа схватила бумагу. На ней было следующее:
Ссылка на иллюстрацию: http://oldmaglib.com/book/q/Queen_Ellery__The_Finishing_Stroke_pic5.jpg
— Тогда мы все считали, что рисунки изображают предметы, о которых говорится на карточках, — продолжал Эллери. — На обороте карточки со стишком про вола, дом и верблюда были нарисованы буквы «ОХ», маленький домик с островерхой крышей, пятью окнами и дверью, а также наиболее характерная черта верблюда — горбы. На обороте карточки, где говорилось о частоколе, находился рисунок, похожий на забор. Карточка со стишком про руку и ладонь — между прочим, наиболее интересная — имела на обороте нечто вроде трафаретного изображения кисти руки, состоящего из пяти растопыренных пальцев и знака креста вместо ладони. А на обороте карточке со стишком о воде и рыбе были нарисованы волнистая линия, могущая означать только воду, и простейшее абстрактное изображение рыбы.
Говорили ли мне рисунки что-либо о художнике? — Эллери покачал головой. — Нет, до полутора суток тому назад. А что они говорят вам об их авторе, мистер Крейг?
Старик изумленно уставился на рисунки.
— Невероятно! — воскликнул он. — Я только сейчас это заметил.
— Да, подсознание откалывает странные трюки, — кивнул Эллери. — Рука, рисовавшая оригиналы этих картинок, сознательно, хотя и праздно иллюстрировала содержание карточек, но подсознательная техника выдала ее обладателя. Доказательством того, что это делалось неосознанно, служит то, что автор положил в коробки карточки с рисунками. Если бы он знал, что они способны его разоблачить, то разорвал бы карточки и напечатал бы стихи на дубликатах с чистыми оборотами.