«Все, мне конец», — подумала Обухова.
Шаги, дыхание становились все ближе, все отчетливее проступали в шуме ночного парка. И тут Наталья заметила разошедшуюся толстую застежку-молнию, скреплявшую прорезиненные части обшивки шатра. Она проскользнула внутрь и осторожно опустила бегунок, закрывая лаз. Тут же распласталась на полу. Убийца подергал запертую на навесной замок дверь и прошел совсем рядом с Натальей. По противоположной стороне шатра проскользнула его огромная тень.
Лишь на рассвете Обухова решилась покинуть свое убежище…
Наталья сидела у себя дома на кухне. Случившееся в ночном парке при свете дня казалось дурным сном. Но папка, лежавшая на столе рядом с чашкой дымящегося кофе, напоминала, что все произошло наяву. Адвокат нерешительно придвинула ее к себе, расстегнула застежку. Внутри оказался увесистый бумажный конверт, в каких пересылают по почте книги. На желтой глянцевой поверхности размашисто рукой Никитина было выведено синим маркером: «Вскрыть в случае моей смерти», внизу стояла подпись.
— Случай настал, — беззвучно, одними губами произнесла молодая женщина.
Липкий клапан, заклеенный для надежности еще и скотчем, пришлось срезать кухонными ножницами. Кроме копий допросов, банковских распечаток, ксероксов накладных, фотографий, материалов наружного наблюдения, в конверте имелось и пояснение, составленное самим Никитиным. На двух страничках убористым почерком он изложил то, как ему виделась преступная схема. Здесь фигурировали и большие чины из ФСИН, и уголовные авторитеты, и частные фирмы, занимающиеся поставкой медикаментов для нужд тюремных медицинских учреждений.
Наташа читала фамилии фигурантов шепотом, словно боялась, что и стены могут услышать:
— Николай Шпаликов, погоняло Шпала… Равиль Мухамедшин, погоняло Муха… Юрий Петрович Сиваков, генерал внутренней службы Федеральной службы исполнения наказаний…
2
Коля Шпала долго искал по карманам ключи от своей квартиры. Золотая зажигалка «Гуччи», две стодолларовые фишки из казино, бумажник с монограммой, сигареты, мобильник… Ключи запутались в подкладке пиджака, и нетрезвому Коляну пришлось долго возиться, чтобы извлечь их из кармана.
С трудом сфокусировал зрение, чтобы замочная скважина не двоилась в глазах. Со второй попытки попал в нее ключом. Однако провернуть ключ так и не успел: между его лопатками уперлось нечто твердое. Шпала инстинктивно дернулся, попытался обернуться, однако кто-то сильно схватил его за правое плечо:
— Не оглядывайся. Смотри перед собой. Открывай дверь, — прозвучал над самым ухом с металлическими нотками баритон.
Неизвестный говорил на удивление ровно. Коля сперва было подумал, что он уже где-то слышал этот голос, и вновь попытался обернуться, однако в его висок тут же уперся торец длинного пистолетного глушителя, пахнущего оружейным маслом.
— Очень аккуратно открываешь дверь… — свистящим полушепотом повторил незнакомец. — И заходишь. Только без глупостей.
При виде глушителя Шпала окончательно понял, что неизвестный не шутит. Хмель словно рукой сняло. Ситуация, однако, выглядела непостижимой для Колиного понимания. Элитный дом в центре Москвы, где он жил уже третий год, охранялся так же серьезно, как и офис «Трастсанбанка», в котором Колян Шпала числился в совете директоров: камеры наружного наблюдения по всему периметру здания, датчики взрывчатки в подъезде, охранники во дворе, консьерж у входа. Гостей приглашали к лифту только после телефонного звонка хозяину квартиры. Злоумышленник ни за что не мог бы незамеченным проникнуть в подъезд. Тем не менее незнакомец с силой вжимал в спину Шпалы пистолет с глушителем.
— Заходишь очень спокойно, без лишних движений, — на удивление ровно произнес неизвестный. — Дернешься — тут же стреляю.
Делать было нечего: пришлось подчиниться. Коля вынул ключ из двери, деревянной рукой сунул его в карман. Неизвестный вошел следом, неслышно закрыв за собой дверь.
— Свет включи, — прозвучала очередная команда.
Коля судорожно нащупал широкую клавишу управления реле рубильника. Вспыхнул свет во всех трех комнатах и на кухне. Огромное зеркало в прихожей отразило лицо хозяина: коротко стриженная шишковатая голова, толстая шея, глубоко посаженные глаза, окруженные сетью мелких морщин… На лице этом, словно на листе фотографической бумаги, проявлялась целая гамма чувств: обескураженность, растерянность, испуг… А вот неизвестный теперь держался чуть поодаль — так, чтобы хозяин не смог рассмотреть его лица даже отраженным в зеркале. Несомненно, это был настоящий профессионал.