— Так поможешь, Мариус?
Помолчав какое-то время, он пробормотал:
— А почему бы и нет? — Он еще сильнее укутался и запахнул шарф.
— Снег идет, — объявил Эллери, задержавшись в холле вместе с Эллен Крейг, чтобы стряхнуть снег с обуви.
— К тому же темнеет и холодает, — добавила Эллен. — Отличное начало для Рождества!
— А ну-ка к камину, оба! — сказал ее дядя. — Эллен, у тебя руки как ледышки.
— Зато какой жар в глазах! — Джон Себастиан усмехнулся. В отсутствие Фелтона, отправленного на станцию в крейговском «пирлессе», он исполнял обязанности бармена. — Не желаешь ли коктейля, сестричка?
— Боже мой, еще бы!
— Эллери?
— Конечно. Сколько еще гостей будет?
— Четверо. Мариус, еще?
— Бесконечно, — сказал Мариус Карло.
— Не стоит беспокоиться, — сказал Крейг. — Дэн Фримен и Роланд Пейн едут вместе, а дэновский «линкольн-кабриолет» пройдет где угодно. Сам Дарк живет всего-то на том конце Элдервуда. А если мистер Гардинер едет поездом…
— Я так надеюсь, что нью-йоркские поезда не отменили, — сказала Расти. — Было бы просто ужасно, если бы этот чудный старичок не попал на наш праздник.
— Я бы себе глотку перерезал, — сказал Джон и показал как. — Выпьешь, Вэл?
— Не сейчас, спасибо, — отказалась Валентина и оживленно воскликнула. — Значит, священник будет, а, Расти? Дурачить нас вздумали?
Расти расхохоталась.
— Все в свое время, детишки, — сказал Джон. — Ну-ка, Эллери, давай подолью?
— Тпру! — не гони. Мистер Крейг, вы сказали, будет Фримен? Дэн З. Фримен?
— Да, мистер Куин.
— «Я вам поведаю о чудесах», верно? Как же вам удалось вытащить Фримена на домашний праздник? Большего нелюдима я не встречал. Знаете, он ведь мой издатель.
— Знаю, — улыбнулся Крейг.
— Тогда хоть двоим присутствующим будет о чем поговорить, — пробубнил Мариус Карло. — Вы, Куин, сможете высказать Фримену все претензии насчет того, что он никакой рекламы вашей книги не дал, а он вам поведает, как расходятся самые «ударные» книги в его списке.
— Мариус, о чем вы? — в смятении спросил Эллери.
— Не обращайте на него внимания, Эллери, — сказала Расти. — Мариус презирает все, что не укладывается в его мерки «искусства».
— Особенно плохое искусство, — заявил Мариус.
— Особенно, если оно приносит деньги, — парировала Эллен.
— Мариус, замолчи! — сказала Валентина. — Он сам не верит ни одному своему слову, Эллери. Его просто зависть гложет. Я считаю, что ваша книга просто merveilleux[Великолепна (фр.).].
— А я считаю, что нам следует сменить тему, — весело сказал Эллери, глядя при этом на Мариуса с интересом. — Мистер Крейг, позвольте спросить, кто такой Роланд Пейн?
— Мой поверенный и старый друг. — Гигант-хозяин тоже с любопытством смотрел на молодого музыканта. — А Сэм Дарк — наш семейный доктор с тех самых пор, как приехал в Элдервуд, А, мистер Браун! Мы уж давненько вас поджидаем.
— Я просматривала наши гороскопические записи, мистер Крейг, — воскликнула мать Расти, врываясь в комнату, — и уверена, что чуточку ошиблась. Положение восходящего Юпитера…
— Я так понимаю, что мне надлежит почувствовать облегчение. — Крейг улыбнулся. — Мартини, миссис Браун?
— Я просто обожаю можжевельник! В нем, знаете ли, столько смысла. Никогда не срезайте можжевеловый куст в Уэльсе — через год умрете.
— Выпейте иного джина, якобы сделанного из можжевельника — и умрете гораздо раньше, — сказал Джон.
Эллери заметил с серьезным видом:
— Он также излечивает от змеиных укусов и укрепляет зрительный нерв.
— Правда, мистер Куин? А я и не знала, — вскричала мать Расти. — Джон, Расти сказала мне, что мы ждем еще гостей.
— Четверых, мама Браун.
— О, тогда нас будет двенадцать! Какая радость, Джон! Подумать только, если бы вы пригласили еще одного! — Она залпом выпила мартини и скривилась, то ли из-за джина, то ли из-за ужасной мысли. Эллери так и не понял.
— Двенадцать? — Мариус Карло выставил вперед пустой стакан. — Прислугу вы, разумеется, не считаете?
— Прислугу? — Миссис Браун была явно озадачена.
— Никто не считает прислугу. А вот грянет…
— …революция. Мариус, все это мы уже слышали. — Он начал явно раздражать Валентину. Она откинула голову и произнесла грудным глубоким голосом: — Ну, посвяти же нас, Джонни. В ба-альшой секрет.
Себастиан засмеялся.
— Во-первых, у меня на носу день рождения. Шестого января, через две недели, Я надеюсь, вы до тех пор тут погостите.
— Почему?
— Есть четыре причины. — Он явно наслаждался своей тайной. — Сразу же после полуночи пятого января в моей жизни произойдут четыре важных события. — Он с усмешкой отмахнулся от вопросов присутствующих. — Потерпите, пока остальные не подъедут.