— Ищейки — и вы, и сержант. А я-то считала, что полицейский или детектив — это так романтично! Ах, Эллери! — Эллен разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. — Что же нам делать? Час от часу хуже. Бедный дядя Артур…
— Ладно, разбором игры займемся позже. Сейчас надо доставить вас в дом и заняться лодыжкой. Эллен, положите мне руку на плечо… Вот так.
Они уже приближались к дому, когда Эллен неожиданно вскрикнула и остановилась.
— В чем дело? — озабоченно спросил Эллери. — Опять подвернули?
— Нет. — У Эллен глаза блестели. — Мне только что подумалось… Прежде всего, что вы там делали?
— Что я там?..
— Мне показалось, что книга вас так захватила…
— Да. Я и сейчас не потерял к ней интереса.
— Но вы все же решили пойти со мной.
— Ну…
— Вы восхитительный человек, — Эллен стиснула ему руку. — Я прощаю вас. Честное слово, прощаю.
Эллери что-то пробормотал, и они опять похромали домой. У него не хватило храбрости сказать бедняжке, что он оставил «Дело об отравленных конфетах» и все искусные хитросплетения автора исключительно ради того, чтобы пойти по заснеженной тропе по следу Джона Себастиана.
Ужин поедался с таким вниманием к ритуалу пользования ножом, вилкой и салфеткой, которое сделало бы честь делегации учительниц из Айовы, приглашенных к обеду в Белый дом. Почти ничего не говорилось, если не считать тихих реплик типа «Вы позволите, йоркширского пудинга» или «Будьте любезны, передайте соус».
Сержанту Девоу, по всей видимости, удалось добиться прекращения огня, поскольку бывшие друзья обращались друг к другу, когда того требовали правила застолья, хотя и без особой теплоты. Расти держалась с несколько высокомерной снисходительностью женщины, которая знает, что за нее велось сражение и что все присутствующие об этом осведомлены. Валентина была в курсе всех ужасных подробностей — это было видно по тому, как весь вечер раздувались ее очаровательные ноздри.
Переход общества в гостиную чем-то напоминал беспорядочное отступление. Подобно всякому раненному в бою, Эллен оказалась в арьергарде. Забинтовывая ей лодыжку под озабоченным взором дядюшки, доктор Дарк объявил, что у нее лишь поверхностное растяжение, однако она прихрамывала.
Общество вышло в гостиную в тот самый момент, когда сержант Девоу, стоя у камина, говорил:
— Ничего не поделаешь, мистер Куин. Либо он слишком хитер и не даст себя поймать, либо же это я проморгал.
— О чем это вы? — спросила Эллен.
— Это «третий Святок вечерок», — довольно мрачно ответил Эллери.
Все сразу посмотрели под елку. Там ничего не было.
— А я-то совсем про это забыл! — воскликнул Артур Крейг. — Вы что же, устроили ловушку?
— Что-то вроде. Сержант спрятался так, чтобы можно было видеть все, что происходит в холле и гостиной. Ему из-за этого пришлось пожертвовать ужином. И вы, сержант, никого не увидели?
— Никого и ничего.
Эллери проворчал:
— Ничего не понимаю. Должен же быть третий подарок. На двух же он не остановится… Идите поешьте, сержант, и спасибо вам.
Девоу голодной походкой вышел из комнаты.
— Он что, никогда не спит и не переодевается? — с некоторым раздражением спросил доктор Дарк.
— У него есть сменщик — заступает в полночь и уходит до того, как кто-нибудь проснется, — сказал Эллери. — Это дает Девоу возможность сбегать в казарму и несколько часов поспать.
— Сменщик? — злобно проворчал Роланд Пейн. — Кто-нибудь его видел?
Никто не ответил. По счастью, появился Фелтон, разливая коньяк мужчинам и ликеры дамам. Спустя некоторое время все включились в беседу.
Это произошло, почти как Эллери и ожидал, внезапно. В очередной раз обнося гостей напитками, Фелтон прошел рядом с елкой. Украшение, висящее на конце одной из веток, зацепилось за стакан на подносе. Пытаясь подхватить стакан, пока тот не упал, Фелтон потерял равновесие и налетел на елку. Посыпался град мишуры.
— Девоу! — взревел Эллери.
Сержант примчался с салфеткой за воротом. Челюсти его еще шевелились, пережевывая ростбиф.
— Что стряслось? — Он лихорадочно озирался.
— Смотрите.
Взгляд сержанта скользнул туда, куда указывал обвинительный перст Эллери. Там, под деревом, среди упавших украшений, лежала крохотная упаковочка из краснозеленой фольги, перевязанная золоченой лентой.
Сержант Девоу начал заикаться.
— Н-но никто…
— Разумеется, нет, — сказал Эллери. — Поскольку произошло это днем, когда нас с вами не было в доме. Или, самое позднее, в начале вечера, до того, как мы установили наблюдение. Он просто взял да и засунул пакетик поглубже в ветки — в конце концов, кто-нибудь обнаружил бы его. Черт побрал бы его игривую душу — мы для него тоже вроде игрушек!