— Ага! — сказал Эллери. — И ого!
— Но, — невозмутимо продолжил сержант Вели, — у меня есть живые свидетели. И они утверждают, что те, кто принял опеку над вторым сыном Джона Себастиана-старшего, после того, как первого сына — твоего Джона — отвезли в Ри, были Холлы. Вот именно — врач, принимавший роды, и его жена. Но все дело в том, что они состояли при нем всего две недели. Потом он заболел пневмонией и умер. Холл вызвал другого врача из Маунт-Кидрон, который там до сих пор практикует, некоего доктора Гарольда Дж. Мартина. Доктор Мартин помнит, как составлял свидетельство о смерти. У меня есть его письменные показания. Мартин также помнит, что Холл, убедившись, что ребенок мертв, рассказал ему все: о том, как двумя неделями ранее ребенок родился в его доме сразу же после первого — ребенок миссис и мистера Себастиана, — а этот Себастиан отдал ему ребенка, потому что во время вторых родов жена умерла, и он посчитал виновником смерти второго ребенка, или еще по какому-то идиотскому поводу. В общем, он не пожелал признать ребенка. Должно быть, он повредился умом после аварии.
— Так что даже это имеет объяснение, — сказал инспектор Куин.
— Это номер первый, — с удовлетворением сказал сержант. — Номер второй: я нашел гробовщика, который похоронил малыша у Холлов. Холл рассказал ему то же самое. Номер третий: священник, который читал заупокойную службу над гробом, все еще живет и здравствует в Маунт-Кидрон, в отставке. Он свел меня в церковь и раскопал для меня церковные архивы, и там было черным по белому написано: «Второй сын Себастиана, в возрасте двух недель, умер 20 января 1905 года». Зная своего клиента, я сиял фотокопию. Хотите взглянуть?
— Я ничего не понимаю, — слабым голосом сказал Эллери.
— И номер четвертый, — сказал его отец. — Вели нашел могилку ребенка на маунт-кидронском кладбище. Недорогой и небольшой камень, а на нем надпись: «Себастиан-Холл, 5 января 1905 — 20 января 1905. Да почиет в мире!» Мы могли бы получить ордер на эксгумацию, но не знаю, что бы это нам дало, кроме того, что мы установили бы, что в могиле кости двухнедельного ребенка. У нас полно письменных показаний, чтобы однозначно установить, что близнец родился и спустя две недели умер. Что-то вид у тебя неважный. Что, очень плохие новости?
— Хуже некуда, — простонал Эллери. — Это… Это просто бред какой-то. Этого не может быть… Холлы, сержант — что стало с Холлами?
— Примерно в середине девятьсот шестого они собрали вещички, и больше никто их в Маунт-Кидрон не видел и не слышал. Я никого не мог найти, кто знал бы, куда они уехали. Никаких записей о подобном переезде нет ни у одной из местных транспортных компаний. Вероятно, они наняли фургон из другого города.
Эллери молчал. Потом сказал:
— Спасибо большое, Вели.
— Хочешь об этом поговорить? — сердобольно спросил отец.
— Мне и слов-то не подобрать. Во всем этом безумном деле был один момент, на который, казалось, у меня был ответ. Теперь же… — Эллери вновь замолчал. Затем произнес: — Ладно, это мои проблемы. Спасибо, папа. Вели, поедете обратно — не гоните. Спокойной ночи.
Он выбрался из патрульной машины и, пошатываясь, как старик, пошел к крыльцу.
Девятый вечер: четверг, 2 января 1930 года
Дела молодых людей нередко волнообразны, и случается так, что при отливе отчетливо проступают глупости. Не будет преувеличением сказать, что, когда Эллери метался в постели всю бесконечную ночь, включая и дождливые, серые рассветные часы, мысли его не были преисполнены мудрости. В дальнейшем ему суждено было столкнуться со множеством трудностей и успешно их преодолеть, но тогда он был молод, и Дело о Загадочных Рождественских Подарках было только вторым его расследованием — и даже первым, которое он вел в одиночку, — и ему казалось, что наступил конец света. Должно быть два Джона Себастиана, все доводы логики однозначно требовали, чтобы было два Джона Себастиана; разумом он уже установил, что есть два Джона Себастиана; и вот теперь оказывается, что в конце концов есть все же только один Джон Себастиан. Если Джон Себастиан Второй и существовал, то лишь как херувим на небесах и скелет двухнедельного младенца, захороненного почти двадцать пять лет назад, на земле. Это тоже были факты. Когда факт в лоб сталкивается с фактом, что получается? Хаос.