Он лежал недвижный и бледный. Расти соскочила с лошади и бросилась к нему. «Он не может умереть, — сказала она себе самой. — Не должен».
— Джон! — Она отчаянно тряхнула его. — О, слава Богу…
Он был жив, но без сознания.
— Милый, очнись! — Она поцеловала его, потрепала по щекам.
Джон не открывал глаза.
Чувство облегчения покинуло Расти.
«Ему плохо, — подумала она. — Очень плохо. Нельзя шевелить его, а то…»
Доктор Дарк!
Расти беззвучно помолилась, вскочила в седло, развернула мерина на узкой тропке и поскакала назад, к дому.
Происшествие с Джоном разрядило обстановку. Эллери вернулся из конюшни и застал его царственно возлегающим на диване. Все вокруг оживленно болтали. Расти гладила его по голове и улыбалась, а доктор Дарк в этот самый момент закрывал свой саквояж. Единственным признаком нездоровья был бинт на правой руке Джона.
— Больной будет жить, как я погляжу, — сказал Эллери.
— Ты хочешь сказать — идиот, — проворчал Джон. — Я сам во всем виноват. К чему весь этот шум?
— Конечно, сам виноват, — сердито отозвался доктор Дарк. — Еще повезло, что отделался вывихом запястья.
— Сэм, ты уверен, что все кости целы? — взволнованно спросил Крейг. — А сотрясения нет?
— Я мог бы отвезти его в больницу, если это тебя успокоит, Артур, но в этом действительно нет никакой надобности.
— Конечно, нет, — сказал Джон. — Успокойся, Артур. Где ты был, Эллери? Я, конечно, не заслуживаю твоего сочувствия, но ты мог бы хоть подойти поинтересоваться, не сломал ли я шею.
— Тогда у меня возникло бы искушение самому сломать тебе шею. — Эллери набил трубку. — Просто мы с сержантом Девоу ходили искать кобылу.
— С ней все в порядке? — воскликнул Джон.
— Резва как пташка и полна сил. Мы нашли ее в стойле — она там сено уплетала. — Эллери задул спичку и осторожно положил ее в пепельницу. — Скажи мне, Джон, как это произошло?
— Я сильно гнал ее, она поскользнулась, и я перелетел через голову. Больше я ничего не помню, пока доктор Сэм не привел меня в чувство.
— На тропе ничего такого не случилось, чтобы она резко встала, испугалась?
— Нет. — Джон был озадачен. — Не помню такого. А что?
— Мистер Куин, — опекун Джона был явно встревожен. — Уж не предполагаете ли вы?..
— Я предполагаю, мистер Крейг, — сухо ответил Эллери, — что сейчас не время принимать происшествие с Джоном таким, каким оно кажется. Вот почему мы с Девоу осмотрели кобылу. На тот случай, если кто-то поработал с подковой. Рад сообщить, что это не так. Это и было маловероятно, поскольку никто не знал, что Джону придет в голову покататься на лошади сегодня утром и что он возьмет именно кобылу, а не мерина, на котором обычно ездит. Все же, принимая во внимание все происходящее, я ничего не могу исключить по причине маловероятности.
На общество опять набежала тень.
По настоянию доктора Дарка Джон провел весь оставшийся день лежа. Отказавшись лечь в постель, он до самого вечера занимал диван в гостиной и оказался как бы в центре всего, чем занимались гости.
Сегодня наконец вышел на поверхность предмет, занимавший их более всего. Они бесконечно обсуждали, что кроется за подарками Джону. Эллери слушал молча, настороженно улавливая не столько содержание речей, сколько нюансы интонации. Но ничего существенного он распознать не сумел.
Весь день у него в голове вертелся вопрос: а что сегодня подарят?
Ответ на побочный вопрос — кто найдет подарок? — был для него предрешен. Если сохранится та же схема — а при всей ее бессмысленности последовательность в ней была, — подарок найдет Расти.
Тот, кто в любой данный день более всего вступал с Джоном в контакт, вечером того же дня находил подарок. Дела обстояли так, по крайней мере, с воскресенья, с пятого вечера. В этот день его самого, Эллери, Джон застиг врасплох в собственной спальне, и в тот же вечер он, Эллери, обнаружил подарок. В понедельник Джон имел разговор с Фрименом и шантажировал его; в понедельник вечером шестой подарок обнаружил Фримен. Во вторник Вэл Уоррен излила на Джона свою страсть в конюшне; во вторник вечером именно она нашла седьмой подарок. Среда была исключением: восьмой подарок обнаружил в рояле Мариус, хотя в этот день между ним и Джоном не произошло ничего особенного. Но вчера, после откровенного вымогательства в комнате Роланда Пейна, девятый подарок обнаружил именно Пейн.
Эллери пожал плечами. Он не собирался придавать слишком много значения этим умозаключениям. Очевидно, здесь было не просто совпадение, но, с другой стороны, не мог же даритель предвидеть отдельные эпизоды каждого дня. Кто бы это ни был, он попросту использовал события по мере того, как они происходили. Когда собралось столько людей — и все ходят туда-сюда, входят и выходят в любые двери в любое время суток, — не так уж трудно все разузнать и быть в курсе происходящего. Эта фаза деятельности дарителя была заведомо лишь эпизодом, мерзкой частностью в той губительной игре, которую он вел. И Эллери все больше убеждался в том, что игра велась именно с ним, а не с Джоном или с кем-либо еще.