— Ничего не изменилось, когда хозяином здесь стал Гилберт, не так ли? — спросил Джерард. Отчасти он знал ответ, но, возможно, Маргарет расскажет что-то еще. Если он и думал о Кристине в течение всех этих потерянных лет — а он, конечно же, думал о ней, хотя и не желал этого, — то представлял, что она живет в роскоши, где исполняется каждое ее желание. Хотя Гилберт был не самым симпатичным из людей.
— О нет, все изменилось. Причем кардинально, — недовольно поморщившись, произнесла Маргарет. — После женитьбы на Кристине Гилберт вдруг пришел к Богу. Именно так он нам это объяснял. Я, конечно, молчала, пока он был жив, но мне не хотелось ни знать, ни почитать этого его Бога. Он только и говорил о грехах, покаянии, воздержанности, нравственности… Я могу продолжать до бесконечности. Родни повезло. Он как раз достиг того возраста, когда можно уехать из дому и жить собственной жизнью. Он отправился путешествовать. Хотя в конечном счете ему не так уж и повезло — он утонул в Италии. Но я была почти ребенком, поэтому застряла в Торнвуде. Это было ужасно, кузен Джерард. Я даже начала молиться о том, чтобы вернулся папа… или вы. Вы всегда относились ко мне по-доброму в отличие от всех остальных, когда мама умерла.
Джерард ненавидел себя за следующий вопрос, потому что чувствовал себя сплетником:
— А Кристина не пыталась сделать жизнь обитателей Торнвуда хоть немного счастливее?
Мэг взглянула на кузена, а потом решила говорить открыто.
— Нет, — произнесла она. — Лишь изредка, да и то когда Гилберт уезжал в Лондон. Он никогда не брал Кристину с собой. И меня не брал. Даже когда я стала достаточно взрослой для дебюта. Гилберт называл Лондон самым грешным и самым ужасным городом на земле, бывать в котором его сестре или супруге не подобает. Иногда в его отсутствие мы устраивали пикники. И даже смеялись.
— Ты много смеялась в последнюю неделю, — сказал Джерард. — Я помню, каким жизнерадостным ребенком ты была.
— Так хорошо, что вы вернулись, Джерард, и при этом ничуть не изменились. — Маргарет улыбнулась. — Кататься на коньках так же сложно, как танцевать вальс?
— Разница состоит лишь в том, что, обучаясь кататься на коньках, опираться на партнера вовсе не стыдно, а даже необходимо. Хочешь, тебя буду учить я? Или же ты предпочитаешь кого-то другого?
В глазах Маргарет заплясали веселые искорки.
— Боюсь, Лиззи Гейнор будет страшно разочарована, если я единолично завладею вашим вниманием, кузен Джерард. Я слышала, как она говорила всем и каждому, будто лед внушает ей ужас и будто она ни за что в жизни не решилась бы учиться этой премудрости, если бы вы не пообещали ей выступить в роли наставника. Она доверяет только вам, ведь вы такой сильный. — Маргарет захлопала ресницами, изображая Лиззи.
Все верно. Он действительно дал мисс Гейнор обещание. Его вынудили это сделать. Джерард уже решил для себя, что не станет ухаживать за Лиззи с целью продолжения отношений. Он также решил, что вообще никогда не женится. И все же Джерарду было ясно, что приглашение посетить Торнвуд лишь подогрело интерес девушки к его персоне. Теперь она и ее мать надеются услышать предложение руки и сердца сразу после Рождества.
— А кто-нибудь пообещал выступить в роли твоего наставника? — спросил Джерард у кузины. — Есть такой джентльмен?
— Да не то чтобы… — Маргарет склонила голову набок и задумалась. — Хотя мне очень нравится мистер Фредерик Кеннадайн, и, кажется, я ему тоже нравлюсь. Вы даже представить себе не можете, как чудесно общаться с леди и джентльменами своего возраста и знать, что веселиться не запрещено. Я не хочу совершить ошибку, слишком поспешно остановив свое внимание на каком-то одном джентльмене. Кузен Джерард, вы говорили всерьез, когда пообещали мне, что весной состоится мой дебют?
— Серьезнее быть не может, — ответил Джерард. — Просто преступление, что тебя до сих пор не представили обществу.
— Хотя я, наверное, не должна так мечтать об этом, — произнесла Маргарет, широко улыбнувшись. — Ведь мои мечты о дебюте с его балами и развлечениями могут счесть легкомысленными. Впрочем, я хочу быть легкомысленной, и пусть обо мне думают что хотят. Я хочу чувствовать себя свободной, когда отправлюсь в Лондон, кузен Джерард. Хочу, чтобы мое сердце оставалось до поры до времени свободным. Возможно, я вверю его мистеру Кеннадайну, если он захочет вверить мне свое. Но сначала я хочу убедиться в правильности своего выбора.
Заново познакомившись с Маргарет полторы недели назад, Джерард счел ее неопытным ребенком. Но теперь он понимал, что принял за неопытность ее чистоту и наивность. На самом же деле Маргарет обладала здравым смыслом и даже мудростью.
— Ты ведь дочь графа, Маргарет, — сказал он, — и вполне можешь заполучить в мужья герцога, если таковой будет в наличии.
Кузены рассмеялись.
— Если он молод, красив, богат, добр и готов любить меня до умопомрачения, я своего не упущу. — Маргарет вновь рассмеялась. — При условии, что я тоже полюблю его до безумия.
В этот момент впереди показался берег озера. Садовники поработали на славу, расчистив снег с большой части ледяной поверхности, и теперь каток ярко блестел в лучах полуденного солнца. Все тут же бросились к коробкам в поисках подходящих по размеру коньков.
Кое-кто из гостей умел кататься и теперь уверенно и легко скользил по льду. Некоторые уже пробовали стоять на коньках и желали попытаться проехать самостоятельно, раскинув в стороны руки и неуклюже расставив ноги. А кое-кому так и не хватило смелости попробовать.
Фредерик Кеннадайн, довольно опытный конькобежец, предложил свою помощь Маргарет. Эндрю Кэмпбелл подхватил под руки Сюзан Гейнор и Клару Редуэй. Джорди Стюарт крепко сжал руку Кристины. Дженнет, смеясь от удовольствия, взялась опекать раскачивающегося из стороны в сторону Ральфа Милчипа. Джон и Лора Кеннадайн давали последние наставления детям — он на льду, она на берегу, — а Рейчел отошла подальше от остальных и училась скользить на коньках самостоятельно.
Граф заглянул в большие, наполненные тревогой глаза Лиззи Гейнор и улыбнулся.
— Я не позволю вам упасть, — пообещал он.
Однако вскоре Джерард понял, что удержать Лиззи от падения не так-то просто. Ему приходилось держать ее левой рукой за руку, правой обнимать за талию и крепко прижимать к себе. Глаза Джерарда не обманули: Лиззи действительно была изящной, стройной и очень женственной. Она робела, доверчиво прижималась к нему, вскрикивала от страха и смеялась. Все это выглядело весьма привлекательно, но не производило на графа никакого впечатления.
— Просто не представляю, как вам удается так уверенно держаться на ногах, милорд, — с восхищением произнесла Лиззи, когда они заскользили наконец по льду, и повернулась так, чтобы явить взору графа очаровательный профиль, выгодно обрамленный меховым капюшоном мантильи. — Я знаю, что могу доверить вам свою жизнь.
— Если немного потренируетесь, будете держаться на коньках так же уверенно, как и я, мисс Гейнор. Существует определенная техника катания, включающая в себя сочетание равновесия и уверенности.
— Никогда не смогу овладеть ни тем ни другим, — сказала Лиззи и рассмеялась. — Да и зачем, раз у меня есть такой сильный партнер, на которого можно опереться?
Джерард заметил, как Милчип споткнулся и упал, увлекая за собой уверенную конькобежку Дженнет. Ситуация показалась им обоим невероятно забавной, несмотря на то что предложившие помощь Латрелл и Джон Кеннадайн принялись немилосердно над ними подтрунивать. Кристина скользила по льду медленно. Впрочем, она держалась за руку Стюарта лишь для того, чтобы почувствовать некоторую уверенность. Она ехала сама, сосредоточенно хмуря брови.
Ее жизнь с Гилбертом оказалась исполненной беспросветного мрака. Джерард уже понял это, а слова Маргарет лишь подтвердили его предположение. Кристина даже не пыталась развеять этот мрак. Она никогда не смеялась, за исключением тех моментов, когда Гилберт уезжал из дома. Джерард должен был злорадствовать. Должен был испытывать удовлетворение при мысли о том, что все эти годы Кристина была очень несчастна. Но он мог лишь недоумевать, почему до сегодняшнего утра ему не приходила в голову мысль о том, что за неожиданным отказом Кристины стояло нечто большее, нежели банальное желание заполучить титул и состояние. Гилберт не позволял ей произносить имя Джерарда и ее отца. Но тесть-то ему чем не угодил?