Как же она была рада тому, что оставила идею заполучить мистера Стюарта для себя. Он с радостью поведал Кристине о том, что у миссис Дерби трое детей, никому из которых еще не исполнилось и десяти лет. Ему не терпелось примерить на себя роль отчима, и Кристине подумалось, что миссис Дерби — настоящая счастливица.
О да, думала Кристина, когда слуги убирали со стола последнюю перемену блюд, день действительно выдался на редкость счастливым и радостным. А между тем он еще не закончился. Сегодня вечером джентльмены не станут задерживаться в гостиной, чтобы выпить по стаканчику портвейна. Ведь в танцевальном зале состоится концерт. И пусть подготовка к нему доставила всем немало хлопот и заставила нервничать, все присутствующие, несомненно, получат огромное удовольствие от приготовленного ими же самими представления. Впрочем, для большинства из них в этом занятии не было ничего необычного. Подобные домашние концерты нередко проводились после званых обедов и пользовались у представителей высшего света большой популярностью.
Однако ужин еще не закончился. Кристина посмотрела на графа, ожидая, что тот даст ей сигнал подниматься из-за стола. Но Джерард лишь улыбнулся и, встав со своего места, поднял руки, призывая гостей продолжать трапезу. Разговоры стихли, и все устремили взор на хозяина дома.
— Мы славно повеселились сегодня, — сказал он. — Это был счастливый день. Для меня и, надеюсь, для всех остальных. Я хочу поблагодарить вас, мои родные и друзья, за то, что приняли мое приглашение и приехали в Торнвуд, чтобы сделать Рождество незабываемым. А еще я хочу от всего сердца поблагодарить ее сиятельство графиню Уонстед за то, что она потрудилась на славу и стала прекрасной хозяйкой праздника.
— Лучше не скажешь, — произнес лорд Милчип и восторженно захлопал в ладоши.
Почтительно склонив голову в ответ на похвалу, Кристина думала о том, что через несколько дней все это закончится. Она будет заходить время от времени в эту гостиную — такую великолепную и такую пустую — и вспоминать, где сидел каждый из гостей на рождественском ужине. Она будет воспроизводить в памяти многочисленные украшения и аромат изысканных блюд. Будет вспоминать, как он выглядел и что говорил.
Ведь он уедет.
Но праздник еще не закончился, и, стало быть, впереди еще много поводов для радости.
— Мне вдруг пришло в голову, — продолжал тем временем граф, — что именно таким я и представлял себе Рождество — праздником, когда друзья и родственники собираются вместе и просто наслаждаются обществом друг друга. И все же на протяжении всего дня я думал о том, что вчерашняя месса чудесным образом породила счастье дня сегодняшнего. Я подумал, что было бы неплохо вновь вспомнить ощущение чуда, прежде чем все мы отправимся в танцевальный зал на концерт. Будьте любезны принести свечи, Биллингс.
Вскоре гостиную освещали лишь свечи, стоящие на столе. На лицах присутствующих плясали тени, создавая атмосферу тепла и уюта.
— А теперь мы еще раз послушаем рождественскую историю, — объявил его сиятельство. — Мистер Колин Стюарт любезно согласился прочитать нам отрывок из Библии. Он оказался единственным, кто не обнаружил в себе никакого таланта. Но я вспомнил собрания, на которых он председательствовал, и впечатление, производимое на меня его глубоким зычным голосом. Колин?
История рождения Христа была настолько прекрасна в своей простоте, что, казалось, ничто не могло ее испортить — даже монотонный и безучастный голос Гилберта, звучащий для сидящих в напряженной тишине обитателей Торнвуда и напоминающих каменные изваяния слуг. И ослабить ее могущество было невозможно, даже когда она читалась с аналоя норманнской церкви. Даже многочисленные повторения ее до боли знакомого сюжета не сделали рождественскую историю тривиальной.
Но сегодня было в ней нечто такое, что заставляло людей чувствовать себя очарованными. Все внимание присутствующих сосредоточилось на тесном собрании друзей, чувствующих себя уютно и умиротворенно в полумраке гостиной. Их окутывали воспоминания о счастливом дне, удовольствие от изысканного угощения и мелодичный голос Колина Стюарта с его привлекательным шотландским акцентом. А еще…
Нет, объяснить происходящее невозможно, подумала Кристина, когда мистер Стюарт закончил читать, а никто из гостей так и не издал ни звука. Так что же такое Рождество? Мир, радость, любовь. Но даже этих слов недостаточно, чтобы описать его суть. Кристине казалось, что нужных слов вообще не существует. Она лишь знала, что никогда не забудет это Рождество.
— Спасибо вам, мистер Стюарт, — нарушила молчание Уинифред Милчип, удивив тем самым и себя, и остальных.
Кристина встретилась взглядом с Джерардом, и они оба улыбнулись, после чего графиня поднялась со своего места.
— Да, — произнесла она. — Спасибо вам, мистер Стюарт. А теперь я предлагаю собраться всем в танцевальном зале через полчаса.
Выходя из гостиной вместе с леди Гейнор, Кристина подумала о том, что ее прежняя жизнь была в какой-то степени предпочтительнее жизни в более просторном, более ярком и свободном мире. Да, в этом мире присутствовали радость и свет, и Кристине казалось, что прошедшая неделя была гораздо более насыщена событиями, нежели вся ее предыдущая жизнь. И все же впереди поджидала боль. Ведь дом без гостей будет выглядеть непереносимо пустым…
Ее жизнь будет непереносимо пустой.
В конце концов, и в коконе не всегда бывает тепло и уютно.
— Как мило со стороны его сиятельства снести мою бедную Лиззи к ужину, а потом в танцевальный зал, — говорила тем временем леди Гейнор. — Ведь он вполне мог перепоручить это слугам. Если честно, мне кажется, он весьма ею увлечен. Впрочем, мне, наверное, не стоит говорить об этом вслух, как вы считаете? — Леди Гейнор смущенно захихикала. — Пока не стоит.
— Прошу прощения. — Кристина лучезарно улыбнулась. — Я должна подняться в детскую, чтобы подготовить детей к спектаклю. Они наверняка сходят с ума от волнения.
Леди Ханна поставила пьесу о Рождестве едва ли не в самом начале концерта. Ее следовало бы показать в конце, но тетушка боялась, что дети устанут и переволнуются, если им придется ждать слишком долго.
Пьеса удалась на славу. Обычно спокойные и изысканные Ланганы вполне достоверно сыграли вздорных и постоянно ссорящихся супругов. При виде троих пастухов в зале почти не умолкал смех. Лора Кеннадайн пела как ангел. Но все взрослые не смогли затмить игру детей, истинная сущность каждого из которых проявлялась в каждом слове и жесте. Ангелочек, поставленный на импровизированные ясли позади Марии и Иосифа, передвигался по сцене до тех пор, пока не разглядел в рядах зрителей своего папу. Одна из девочек, изображавшая мудреца, устала от искусственной бороды и сдвинула ее на лоб. Второй мудрец засунул в рот палец, а потом вовсе ушел со сцены, так и не вручив свой дар. Деве Марии пришлось бежать за ним, чтобы забрать дар из рук. А когда Иосиф взял на руки ребенка, чтобы показать его пастухам, выяснилось, что он держит его кверху ногами. Третий мудрец запутался в полах собственного одеяния и с грохотом рухнул на пол.
И все же дети подошли к исполнению своих ролей с трогательной серьезностью и заставили присутствующих вновь поверить в чудо, как случилось в гостиной во время прочтения рождественской истории.
Граф Уонстед очень внимательно наблюдал за происходящим. Но это не мешало ему каждой клеточкой своего тела ощущать присутствие в зале двух людей. Рядом с ним сидела Лиззи Гейнор, чья больная нога возлежала на невысоком стульчике. Ненавязчиво прижавшись к графу, девушка то и дело поднимала на него глаза, чтобы узнать, что он думает о происходящем. Граф чувствовал крайнюю неловкость, потому что никак не мог понять, сделал ли он или сказал нечто такое, что могло скомпрометировать мисс Гейнор. Обязан ли он теперь на ней жениться? Впрочем, она была не единственной леди на выданье из тех, кого он пригласил в Торнвуд. И ни одна из них не считала, что ее пригласили для того, чтобы сделать предложение.