Но ты боец и никогда не жалуешься, привыкнув жить с болью как с неотъемлемой частью жизни танцовщицы. Сломанные кости, ушибы, кровотечение; взгляни на свои босые ноги, если хочешь получить доказательство твоей невероятной стойкости к боли — я никогда не видел конечностей, столь намеренно избитых и используемых не по прямому назначению. Пока я не встретил тебя, я думал, что благородные девицы времен феодального Китая, которые перевязывают ноги ради моды, чтобы получить идеально маленький размер ноги, страдают. Во всяком случае, только когда ты упала на сцене во время представления «Лебединого озера», ты, наконец, обратилась к врачу, но к тому времени было уже почти слишком поздно.
Химический состав твоей крови делает невозможным получение донорской крови из всех источников, кроме самых редких, особенно в том количестве, которое тебе понадобится во время операции по пересадке органов. Это также затрудняет поиск подходящего донора, орган которого твое тело попросту не отторгнет. Но ходили слухи, что знаменитой балерине нужна одна-две новые почки, и в конце концов был найден анонимный донор.
Поэтому ты начала делать запасы собственной крови для предстоящей операции по пересадке.
Что возвращает нас в сегодняшний момент.
В ответ на мое признание в любви и намерение спасти твою жизнь ты не издала ни звука. Ты смотрела на меня подобно Сфинксу в безмолвном молчании. Наконец ты вздохнула — на самом деле это был скорее порывистый выдох, полный невысказанных эмоций, — и встала с кровати.
— Мне нужно выпить, — заявила ты и, не оглядываясь, вышла из спальни.
За все время, что мы провели вместе после этого, я никогда не переставал удивляться твоему самообладанию. Ты подобна гранитной плите, на которую не действуют удары стихий, ты неподвижна, непреклонна, тебя не пугают даже самые причудливые и шокирующие вещи.
Из тебя получится самый изысканный вампир.
Я последовал за тобой вниз по лестнице и на кухню твоей очень современной квартиры, и просто наслаждался твоим видом — полуобнаженной и полусонной, с темными волосами, падающими в беспорядке на спину, пока ты наливала себе виски, а затем опрокинула стакан, выпив его содержимое одним плавным глотком. Ты поставила стакан на кухонную стойку. Затем, не отрывая от меня взгляда, ты тихо произнесла:
— Подойди.
Я оттолкнулся от стены, на которую опирался, так быстро и сильно, что в штукатурке осталась трещина.
Я остановился в нескольких дюймах от тебя, глядя в твои глаза, и ждал дальнейших указаний. Это было все, что я мог сделать, чтобы удержаться от того, чтобы не потянуться к тебе, но мне не стало от этого легче, учитывая, что ты сделала потом.
Медленно и осторожно, словно боясь испугать меня, если будешь двигаться слишком быстро, ты протянула руку и коснулась моей щеки.
— Вампир.
Ты произнесла это с легким удивлением, рассеянно, словно в ответ на безмолвный вопрос, заданный кем-то невидимым. Вместо ответа я выставил напоказ свои клыки и с удивлением наблюдал, как ты проверяешь кончик острого клыка своим мизинцем. При этом ты издала еле уловимый звук, который, я мог бы поклясться, был удовлетворением, затем закрыла глаза, выдохнула и начала водить пальцами по моему лицу с удивительной ловкостью слепой женщины, читающей шрифт Брайля. Ты очень легко провела по моим бровям, переносице, подбородку, и когда твои пальцы скользнули по моим губам, низкий рык желания поднялся из глубины моего горла. На что ты, будучи такой, какая ты есть, лишь улыбнулась.
Ты открыла глаза и спросила:
— Почему твоя кожа не холодная?
— Не знаю, — ответил я хрипло, хотя меня так и подмывало погрузить руки в твои волосы. — Есть вещи, на которые у меня нет ответа, потому что мой Создатель мало что сказал мне перед своей смертью. Большинство из того, что я узнал, основано на методе проб и ошибок…
Я замолчал, потому что ты наклонилась вперед и осторожно понюхала воздух как раз над тем местом, где моя челюсть соприкасается с мочкой уха. Тебе пришлось встать на цыпочки, чтобы сделать это из-за разницы в нашем росте, и обе твои руки обвились вокруг ткани моей рубашки.
О, ради всего святого. Ты даже не представляешь, что сделал со мной этот твой мягкий вдох. Ты лишь усугубила ситуацию тем, что сказала дальше, — единственный слог, произнесенный гортанным, похожим на голос Монро, бормотанием.