– Нет, конечно, и другими способами искали: допрашивали её вампирских «пасынков», проверяли случаи массовых исчезновений людей в одном районе. Но Ананива научилась осторожности за столько-то лет. Поэтому я всерьёз рассчитывала на картину, – Лила довольно потёрла ладошки, одну о другую, словно выиграла давний и крайне принципиальный спор. – Она же наверняка тебе намекала, что хочет посмотреть музейную красоту? Припоминаешь? Да, но тонко, осталось послевкусие: сам придумал такую удачную мысль… Скажи спасибо старушке-смотрительнице, которая позвонила мне на сотовый. Так что когда ты галантно помогал своей подружке снять бахилы, зацепившиеся за высокий каблук, и одновременно щупал её бедро… Ну а что тут краснеть: было и было… С этого момента я уже следила за вами. Дальше – минутное дело, как ты успел заметить. Пуфффф! Можно закрывать главу об охоте на древнейшего московского вампира.
Лила встала со скамейки, потянулась, запрокидывая голову назад. Она проступила на фоне розовеющего неба как буква древнего алфавита. Непонятная, загадочная и одинокая. Размазывая мгновение, как не успевшие высохнуть чернила, охотница плавным движением перетекла к Анатолию. Вжала серебряный браслет в его щеку.
– Смотри-ка, не задымился! – улыбка у нее, оказывается, такая красивая. – Повезло. Хотя, с твоим умением выбирать женщин…
Толик смог пошевелиться – зелье понемногу выветривалось. А сумасшедшая забросила рюкзачок на плечо и двинулась к кустам, в которых уже свиристели какие-то ранние пташки.
– Ку… Куда? – выдавил он непослушными ещё губами.
– В Лос-Анджелес, – откликнулась она. – Моя сестра там уже два месяца, вычисляет упыриное логово. Разве ты не заметил, что за последние годы десяток фильмов в Голливуде сняли о том, как прекрасно любить вампира?! Вот и мы заметили. Туда, за океан, немало нежити подалось, они давно уже захватили важные посты, нагребли в свои алчные лапы богатый капитал… Расслабились, похоже. Не ждут охотников. Это хорошо. Будет чем заняться в ближайшую тысячу лет.
Солдатский рок-н-ролл
Самое странное, что в этом баре нет мух. На одной. Окна настежь, а за ними жара – потная, липкая, зудящая в трехдневной щетине. И еще там целая армия мошкары, жужжащее облако. Но внутрь – ни лапкой, ни крылышком.
– Кстати, у мух глаза вовсе не черные, а красные, – сказал вдруг бармен. – Если присмотреться, так прямо вишневые.
Понятно. Значит, других развлечений в этой дыре не бывает. Хотя чего сразу – «дыре». Довольно уютно. На потолке разбитые щиты и флаги с драконами. Вдоль стен – копья, наконечники потускнели от времени. Дизайнер чуть переборщил с готичностью, оттого совершенно нелепо смотрелись в углу гусарский кивер и автомат АК-47. А также помятый горн, сильно смахивающий на пионерский.
Юноша за стойкой лениво протирал стаканы и глядел как бы сквозь. Сквозь все. С тем вежливым превосходством, что присуще лишь аристократам и барменам. За его спиной громоздились бочка с двумя краниками и пирамида из консервных банок. С кабаньей мордой.
В баре три столика. За тем, что вжался в угол, спал одинокий солдат. В сине-зеленом ассорти, будто собирал форму по разным каптеркам. Но сапоги начищены на зависть. Как зеркало. Во сне служивый напевал какой-то протяжный мотив. А может зубы заболели? Вот и стонет, бедняга…
– Да кто ж его поймет, – снова подал голос бармен. – Солдат удачи. Выгнали из британского паба, тут недалеко. Видите ли, их офицерам зазорно пить с простым наемником… Я в детстве учил французский с гувернером, поэтому по-англицки не бельмеса. Смог разобрать только, что ситуация не особенно расстроила нашего гостя. Где пить ему глубоко фиолетово.
Пить! Конечно. В такую жару предел мечтаний – высокий запотевший стакан с лимонадом. Чай со льдом тоже можно. На худой конец – минералку…
– Простите великодушно, но холодильник сломался, – мысли он, что ли, читает?! Впрочем, желание клиента угадать нетрудно. Особенно в тропиках. Интересно, как удается сохранять белизну рубашки в таком климате…
– Сегодня даже вина не могу предложить. Только фирменный коктейль «Слезы наркома», – продолжал тем временем бармен.
Руки его колдовали с кранами бочки. На стойке появились две граненые стопочки. Наполовину полные. Или наполовину пустые. Как посмотреть. Видимо я посмотрел удивленно.
– Почему две? – пересохший язык почти не ворочался. Но получилось довольно внятно.