Когда Мириам жила с Юминисом, она была еще слишком молода, чтобы сознавать хрупкость счастья. Только теперь ей стала известна цена приобретений и потерь. Беда только в том, что обожаемый ею муж обратился против самого себя – подумать только, Властитель, который ненавидит собственное племя! Правда, он не обладал бессмертием и не питался кровью, но Мириам пока не оставила попыток переделать его сознание. Она жаждала ввести его в свой волшебный круг радостей, и ей казалось, что она способна это сделать. Когда-то в прошлом соплеменники находили ее неотразимой. Она нисколько не растеряла своих чар.
Но все это чуть позже. Для начала ей предстоит сделать один весьма важный шаг. И по мере того, как шло время, она испытывала все большее беспокойство по этому поводу. Ей хотелось отсчитать дни назад, не позволить наступать рассветам. Но рассветы наступали один за другим, и ее ребенок развивался.
Через какое-то время Сара сообщила, что плод достаточно подрос и его уже можно видеть. Как все матери ее племени, Мириам заранее знала пол ребенка: у нее родится мальчик. А вдруг у него отклонения? Разве можно быть уверенным в результате союза двух таких непохожих рас?
В полдень назначенного дня Сара пришла за Мириам в библиотеку, где та обучала Лео, и сказала:
– Все готово.
Сара улыбалась. В последние дни она держалась очень серьезно, и от нее веяло такой печалью, что Мириам старалась поменьше с ней общаться. Надо же, женщине взбрело в голову, что их совместная жизнь зашла в тупик и что Лео займет ее место!
Сара ошибалась, разумеется. Ей предстоит стать гинекологом, затем акушеркой и педиатром для представительницы другой расы – просто потребности Мириам расширяются.
Все вместе они прошли во врачебный кабинет. Сара заранее приобрела самый современный аппарат для ультразвукового исследования, так что ребенок будет виден как на хорошей фотографии. Мириам взобралась на смотровой стол, Сара включила аппарат, издававший высокий завывающий гул.
– Он не опасен? – нервно поинтересовалась Мириам.
– Вовсе нет. Он излучает звуковые волны, затем считывает отражение. Все абсолютно безвредно, но на всякий случай мы воспользуемся им только пару минут.
Мириам лежала и ждала, закрыв глаза. Если будут плохие известия, то у нее уже не осталось сил вынести их. Она не сможет пережить потерю этого ребенка, но как умереть – она тоже не знала.
Холодный инструмент заскользил по ее животу, слегка округлившемуся в последнее время... или ей это только казалось?
Мириам протянула руку, и Пол сжал ее запястье. Они уже несколько раз целовались, но возлюбленный муж все еще проявлял полное безразличие. Впрочем, с тех пор как ему стало известно, что он наполовину Властитель, Уорд перестал быть ей опасен. По крайней мере, так она думала.
– Мири, смотри.
На экране появился призрак. У него был маленький ротик и крошечные, не совсем сформированные ручки. Мириам открыла глаза и уставилась на экранное изображение. Она всегда плохо разбирала картинки, созданные машинами, и поначалу разглядела лишь расплывчатые пятна.
– Вот ручки, – Сара указала на чуть менее размытую часть изображения.
– Привет, – сказал Пол. – Вот и мой сын. Мириам вначале ничего не разглядела толком... а потом вдруг увидела. Крошечное личико попало в фокус.
– Он... какой он красивый!
– У него есть зубы? – спросил Пол.
– У него человеческий рот, – ответила Сара. Мириам слегка забеспокоилась.
– А как он будет питаться, Сара?
– Не так, как ты.
Сара уже успела провести анализ крови плода. Он был Властителем на девяносто процентов.
– Он не умрет с голоду?
– Мири, похоже, у него обычные человеческие органы, а кровь очень близка к твоей. Он будет жить... долго.
– Как хищник, – Пол усмехнулся.
– Не вижу никаких причин так думать, – Сара пожала плечами. – У этого ребенка человеческий рот и все органы.
– Откуда ты знаешь? Это же крошечный эмбрион!
– Знаю, потому что училась этому.
– Ты гинеколог?
– Я геронтолог. Но то, о чем ты говоришь, – это азы медицины.
Лицо Пола побелело. Он втянул щеки, что является у людей признаком слепой ярости. Мириам не сводила с него глаз, чувствуя, как дрожит в груди сердце. Ей хотелось любить его, но если он станет угрозой для ее ребенка, что ж, она сделает то, что должна.
Когда мужчина наконец заговорил, его слова пронзили ее насквозь.
– Для меня это важно, Сара.
– Я вижу человеческий плод.
– Чертовски, чертовски важно!
Мириам попыталась скрыть улыбку. В эту секунду она узнала о Поле Уорде нечто новое. Лео, испугавшись его тона, вытянула из-за пояса пистолет, с которым не расставалась. Предохранитель щелкнул.
Уорд ей нравился не больше, чем Саре. Но она не боялась за Мириам, как Сара. Ее беспокоило то, что Уорд отнимал у нее интерес и любовь госпожи.
Пол покосился на оружие:
– Спасибо.
Сара, внимательно изучавшая плод, первой заметила необычное явление. Несколько секунд она смотрела на экран как завороженная. Затем поводила рукой перед монитором. Как ученый, доктор Робертс не верила в сверхъестественное. Она даже не совсем верила в человеческую душу, о которой столько говорила Мири. «У вас есть душа, у нас – нет». Ха-ха. «Вы, люди, по-настоящему бессмертны». Ладно, если так.
Но на этот раз у нее на глазах разворачивалось настоящее чудо.
– Не может быть!
Мириам тут же поняла, что крошечные, несформированные глазки, не более чем щелки, пока не владеющие даром зрения, каким-то образом глядели на нее прямо с экрана монитора.
– Он нас видит? Это возможно?
– Мириам, я не знаю.
Тут глазки снова блеснули и уставились теперь на Уорда.
– Оптический обман, – он покачал головой. Но глазки упорно смотрели на него.
– О Боже! – Пол, охваченный страхом, умолк под их пристальным взглядом.
Мириам показалось, что сердце у нее в груди раскрылось как цветок.
– Наш ребенок – чудо, Пол. Он привычно улыбнулся, и от этого ей стало грустно. Ну почему ее муж не светится от счастья, как следовало бы? Ведь у него потрясающий сын. Почему его не распирает от гордости?
Сара закончила ультразвуковое исследование и вручила Мири первую фотографию ее ребенка.
– Лицо у него имеет осознанное выражение, – лаконично подвела итог Сара. – Это невозможно, но это так.
Фотография получилась четкой: не до конца сформированное личико с темными глазками и легкой полуулыбкой.
Мириам чувствовала присутствие ребенка в своей утробе, сердце ее билось с любовью, кровь ее текла с любовью. Ее сын не будет похож на нее, ему не придется страдать от проклятой необходимости быть хищником. Ее сын будет велик, но еще – он будет свободен!
Мириам никогда не замечала у себя склонности к слезам, но сейчас она заплакала. Сара заметила слезы и обняла ее за плечи. Мириам никак не отреагировала. Ей хотелось, чтобы ее обнял Пол. Ей хотелось, чтобы он обхватил ее, заплакал, засмеялся вместе с ней и попросил второй экземпляр фотографии, чтобы носить его в бумажнике и любоваться, как это будет делать она.
Все же он восхищенно похмыкивал... может быть, это и есть начало их новых отношений?
– Пойдем наверх, – сказала Мириам, беря Уорда за руку. – Мне бы хотелось побыть с тобой вдвоем.
– Мне тоже, – согласился Пол. Она привела его в музыкальный салон и прикрыла дверь.
– Тебе нравится, как я играю?
– Очень нравится.
– Тогда я бы хотела сыграть для тебя. Знаешь эту вещь?
– Ты разучиваешь ее уже несколько недель.
– Это Сара разучивает. А я знаю ее уже три сотни лет.
Он рассмеялся.
– Как это странно звучит, когда ты так говоришь.
Мириам пожала плечами.
– Я – это я.
Она достала виолу из футляра, поднесла смычок, секунду настраивала инструмент, а потом начала играть.
Видеть, как эта тварь улыбается ему, узнав, что чудовище в ее утробе здорово, было выше его сил. Пол налетел на гадину, зная только одно: нельзя позволить ей даже пискнуть, иначе сюда вбегут те двое, и тогда ему конец. Неважно, что они принадлежат к человеческой расе, им хочется убить его гораздо сильнее, чем вампиру, Уорд в этом не сомневался. Женщины разорвут его в клочья, не колеблясь.