Босая, в желтых шортиках и такой же короткой маечке, она как-то скукожилась под его неодобрительным взглядом и, повинуюсь молчаливому кивку, полезла в люк. Гарри не спешил. Он еще раз перебрал в уме все, что касалось экипировки и погрузки. Да, ничего не забыто. Единственное сомнение касалось выброшенного им неизвестного ящика без маркировки, который он обнаружил в грузовом отсеке, когда проверял размещение и крепление груза. Он не стал обращать на него внимание такелажников, а, дождавшись их ухода, отвинтил барашки креплений, отцепил провод контрольной системы и унес на склад. Не хватало только скандала с суперкарго и нервотрепки со сверкой реестра. У него свой реестр в голове. И благодаря нему он надеется еще немного задержаться на этом свете.
Исследователь сидела в правом кресле и безучастно ждала.
— Ты проверила свои ящики? — Спросил Гарри, устраиваясь на месте водителя.
— Да. Все в порядке.
Прогнав тест через все системы, он запросил разрешения на выезд, но входной комплекс оказался занят, и пришлось ждать. Только что прибыл грузовик, и шла его обработка. Коротая вынужденное ожидание, Гарри живо представил себе то, что сейчас происходит.
Прямоугольный ящик на восьми огромных, в человеческий рост, колесах, такой же, как и все грузовики, перевозящие грузы между поселениями Дорментины, въехал на пандус и попал под перекрестный обстрел водяных струй, вымывающих всю, собранную по дороге, грязь. Гладкая нержавейка его поверхности, расцвеченная только цветами побежалости, легко отмылась, но назойливые потоки тщательно очищают протекторы и места соединения колес с осями.
По окончании мытья машина въезжает в ворота, которые герметично смыкаются у нее за кормой. Тесное помещение стремительно заполняется дезинфицирующим раствором, в то время как опустившиеся сверху балки препятствуют всплытию. Насосы интенсивно перемешивают жидкость, а вертящиеся у пола, стен и потолка активаторы вызывают вибрацию раствора, заставляя его проникать в самые недоступные места.
Первая дезинфекция окончена. Раствор слит, и машина переезжает в следующую камеру. Здесь ее обдувают ипритом. Это должно убить последние микроорганизмы из внешней среды и полностью предотвратить возможность проникновения враждебных бактерий в зону, где работают люди.
Ну, вот и все. В переднем экране Гарри видит, как раскрываются створки герметичных ворот, и прибывший грузовик въезжает на площадку внутреннего пирса. Ба, да это недотепа Тадеуш. В позапрошлом рейсе он оплошал на откосе у третьей речки и влетел правым задним между стволами двух грастов. Гарри тогда вытащил его скользящим толчком в корму и вел за собой до самого поселка. Этот маневр спас Тедди от выхода наружу. Дезинфектор переходной камеры грузовика не слишком эффективен, когда нужно стерилизовать сложную поверхность скафандра, так что вероятность инфекции — процентов двадцать.
— Привет, Тадеуш.
— Счастливо, Гарри.
Обменявшись с коллегой по радио традиционными фразами и получив разрешение, Гарри вывел свой грузовик из ворот купола города и покатил к месту первой обсервации.
Глава 3
За две недели поездки они обменялись едва ли сотней фраз. Гарри чувствовал себя скованно, поскольку за последние шесть лет имел возможность контакта только с такелажниками, когда проверял крепление груза. Половину этого срока он провел в кабине наедине с бездорожьем тропических джунглей Дорментины. Другую половину — в карантинных блоках городов, куда доставлял груз. Это время обычно уходило на изучение следующего маршрута и присмотр за погрузкой и ремонтом машины. И еще чтение книг. Через табло, разумеется.
Совсем иное дело Лариса. Она прожила всю жизнь в шестой категории, к которой относились конструкторы и научные работники. Надежно изолированные от внешней среды, они занимались исследованиями, разработкой вакцин и, несомненно, активно общались между собой. Тем не менее, она была внутренне напряжена. В каждом ее жесте чувствовалось смущение и виноватость. А может, это просто казалось Гарри после стольких лет отшельничества?
Свою работу она делала исправно. Каждый раз, как машина достигала заданной точки, она включала аппаратуру и на несколько часов приникала к небольшому, закрытому черным тубусом, экрану. Увидеть, что там происходит, было невозможно. Приходилось довольствоваться созерцанием того, как она вслепую крутит ручки, давит на кнопки и меняет кассеты. А огромные наушники, которые она водружала на голову во время работы, окончательно отгораживали ее от остального мира, и Гарри обретал привычное одиночество. Еще она готовила еду. Такой ему раньше есть не приходилось. Все продукты оказались в ее огромных ящиках, и бортовой запас оставался нетронутым. Основную часть рациона составляли привычные концентраты. Залил кипятком и через пять минут можно есть. Но каждый прием пищи предварялся так называемым «салатом». В нем было пять ингредиентов, преимущественно незнакомых. Кругленькие шарики — редиска и лук. Чеснок — сложной структуры комки, разделявшиеся на сегменты. И — самое отвратительное — петрушка: метелки, подозрительно похожие на окружавшую их враждебную растительность, огромный аккумулятор болезнетворных микробов. Пятый компонент, растительное масло, был ему знаком.