Анхесенамон, совершенно побелев, падает без чувств. Её крепко подхватывает остававшийся совершенно невозмутимым всё это время Эйе.
ЭЙЕ: Ташерит, позови рабынь, пусть помогут царице.
ТАШЕРИТ: О ужас… Видно, прокляты дети Эхнатона… Скорей бы в Сирию! А дворец опять погрузится в траур!
ЭЙЕ: С чего это в траур? Почему мы должны горевать по какому-то чужаку, не успевшему жениться на Анхесенамон?
ТАШЕРИТ: Но свадьбу придётся отменить. Сколько золота зря потрачено…
ЭЙЕ: Совершенно не придётся. Анх возьму в жёны я.
Ташерит в изумлении и ужасе смотрит на него, порывается что-то сказать.
ЭЙЕ: Ты что встала-то как пень? Царица в обмороке – я сказал тебе, зови рабынь!
Ташерит кивает и стремглав выбегает из зала, нечленораздельно крича. Эйе аккуратно укладывает Анхесенамон на скамейку у стены и торжествующе улыбается.
Явление шестое
Эйе, Анхесенамон. Царица медленно открывает глаза и приподнимается на локтях.
АНХЕСЕНАМОН: Злодей, теперь тебе не увильнуть! Ты убил моего первого мужа – ты убил и несостоявшегося второго!
ЭЙЕ: Анх, девчушка, и снова твои рассуждения неразумны. Сознаюсь, я был в Мемфисе некоторое время назад, но к тому дню, когда несчастный Зананза поехал сюда, я уже воротился в Фивы и потом оттуда не уезжал. Что же, по-твоему, я раздвоился и стал разбойником с большой дороги?
АНХЕСЕНАМОН: Не выставляй меня дурочкой! Будто я не знаю, что всё это совершено по твоему гадкому приказу!
ЭЙЕ: Как докажешь, Анх?
Анхесенамон в бессилии закрывает лицо руками. Её плечи трясутся от беззвучных рыданий. Она выглядит настолько раздавленной всеми несчастьями, что в глазах Эйе появляется искренняя жалость.
ЭЙЕ (поколебавшись, подходит к ней, гладит по голове): Анх, ну ладно, выплачься и успокойся. Я понимаю, как тебе тяжело – я когда-то потерял горячо любимую жену… Знаешь что? Можешь не переживать насчёт меня.
АНХЕСЕНАМОН (опускает руки): То есть?
ЭЙЕ: Мне действительно жаль тебя, девчушка. В конце концов, я знал тебя ещё ребёнком и всегда был привязан к тебе и ко всем твоим сёстрам. Так вот, учитывая вдобавок то, что у меня четыре взрослых сына, в первую очередь мой первенец Накхтмин…
Анхесенамон, постепенно понимая, к чему он клонит, смотрит на него с надеждой.
ЭЙЕ: Кроме того, я уже стар. Ещё неизвестно, могут ли от меня быть дети. В общем, я не буду возражать, если ты будешь моей женой лишь в глазах окружающих.
АНХЕСЕНАМОН: Ах, правда?
ЭЙЕ: Да, девчушка. Живи сама по себе на женской половине и оплакивай Тутанхамона сколько угодно. Ты замужем уже бывала, и брачное ложе проверять всё равно было бы бесполезно. Никто ничего не узнает. А что детей не будет… ну так у тебя и от прежнего детей не было.
Молчание. Эйе выжидающе смотрит на царицу.
АНХЕСЕНАМОН (с видом человека, признающего поражение): Хорошо, Эйе. Тогда я выйду за тебя замуж.
На лице Эйе снова появляется победоносная улыбка.
Вбегают рабыни и Ташерит. Рабыни несут воду и целебные травы.
Явление седьмое
Те же, Ташерит, рабыни. Одна рабыня протягивает Анхесенамон кувшинчик воды, из которого та отпивает несколько глотков, другая даёт ей понюхать пучок какой-то травы.
АНХЕСЕНАМОН: Мне уже легче… Мне легче… Спасибо, милые.
ТАШЕРИТ: Ну что, Анхесенамон? Что мы теперь будем делать?
Анхесенамон, решившись, выпрямляется.
АНХЕСЕНАМОН: При всём том, что я скорблю о царевиче Зананзе… стране нужен царь. В назначенный день состоится моя свадьба… моя свадьба с Эйе.
ТАШЕРИТ: Анх!
АНХЕСЕНАМОН: Ташерит, ты быстро меняешь мнение. Недавно сама же убеждала меня согласиться. Прости, мне нехорошо.
Встаёт и быстро уходит. Не желая быть свидетелями разборок, расходятся рабыни.
Явление восьмое
Ташерит, Эйе.
ТАШЕРИТ: Несчастная девушка! Теперь я знаю, почему она за тебя выходить не хотела!
ЭЙЕ (холодно): Ну и почему же?
ТАШЕРИТ: Потому что ты – самый отвратительный убийца, какого только видел свет!
ЭЙЕ: И тем не менее, я стану царём. Анхесенамон изменила своё прежнее решение.
Ташерит испуганно смотрит на него.
ЭЙЕ: Не переживай, Ташерит – если твой муж не станет мешать моим государственным делам, можете жить себе в Сирии и ничего не опасаться. Небсехпет – хороший, разумный посол, и я не собираюсь причинять никакого зла его семье. А с Сирией я продлю мирный договор…
Ташерит отчаянно мотает головой, и он замолкает.
ТАШЕРИТ: Моя сестрёнка! Моя бедная, бедная сестрёнка! Ты её в могилу вгонишь, как вогнал её мужа и Сменхкару!
Резко поворачивается и идёт вслед за Анхесенамон.
Явление девятое
Эйе один.
ЭЙЕ: Глупенькая! Простительно, впрочем, в её нежном возрасте. Тоже мне – вообразила, что раз я убрал Сменхкару и Тутанхамона, значит, и её муженьку опасность грозит. Будто этот Небсехпет когда-нибудь посягнёт на трон. Ему достаточно усадьбы в Сирии, изредка докладов царю, умных бесед со всякими мудрецами, ну а теперь ещё и молоденькой жены. Небсехпет. Ха!
Уходит.
Явление десятое
Ясный ветреный день. Долина царей. Погребальное шествие с саркофагом Тутанхамона идёт к свежей гробнице. Впереди Эйе, напустивший на лицо выражение скорби. За саркофагом, плакальщиками и знатью – толпа народу.
В толпе слышны перешёптывания: «А где же вдова? Да, где царица Анхесенамон? Говорят, она тяжело заболела после смерти царя и до сих пор не оправилась… Нет, недавно её уже здоровой видели… Да не шибко она его и любила – я слышал, за хетта Зананзу выйти собиралась, а когда его убили, за неимением лучшего сговорилась с этим Эйе… Тоже мне выбор – она ему во внучки годится… Должно быть, ей всё равно, лишь бы замуж выскочить…»
Внезапно всех нагоняет одинокая фигурка. Это Анхесенамон, раскрасневшаяся от бега и слёз. В руке она держит венок из роз и орхидей.
АНХЕСЕНАМОН: Пропустите меня! Пропустите царицу!
Ошарашенная толпа, замершая на месте, почтительно расступается. Анхесенамон медленно подходит к саркофагу и кладёт на него венок.
АНХЕСЕНАМОН: Вот тот веночек, о котором ты мне тогда напомнил, родной…
Не совладав с собой, плачет и крепко обнимает саркофаг. Те люди, которые до того шептались о недостаточной любви Анхесенамон к покойному мужу, пристыженно опускают головы и неловко переминаются с ноги на ногу. Несколько секунд все пребывают в неподвижности.
Наконец Анхесенамон неохотно разжимает руки.
АНХЕСЕНАМОН (шёпотом): Прощай…
Люди растроганно ахают. Царица ещё пару мгновений неотрывно смотрит на саркофаг.
АНХЕСЕНАМОН (громко, носильщикам): Всё кончено.
Носильщики растерянно оборачиваются на неё.
АНХЕСЕНАМОН (резче): Не слышали, что ли? Всё кончено! Несите дальше!
Эйе также делает носильщикам знак. Шествие продолжает свой путь. Анхесенамон после долгого бега и на жарком солнце тяжело дышит; ей трудно идти. Её поддерживают Эйе и две рабыни.
Процессия подходит к дверям гробницы, и саркофаг заносят внутрь. Затем носильщики выходят, а Анхесенамон, всхлипывая, запечатывает двери.