В «Баффи» показывали бары и даже агентства знакомств для нелюдей. В реальной жизни нет ничего подобного. От интернета тоже немного толка: ВОКС запустил столько подставных сайтов (например, печально известный werewolffuckfest.com, благодаря которому отловили сотню «монстров» — исключительно мужского пола; дамы, если они вообще были, не откликнулись; сайт существовал месяц в середине девяностых), что никто больше не хочет рисковать.
В течение долгого времени поддерживалось романтическое объяснение того, почему среди оборотней так мало женщин: якобы наличие матки способствует душевной мягкости, которую никак не может вынести порочное волчье сердце. Женщины-оборотни, утверждал мужской идиотизм, должны были бы толпами совершать самоубийства. В первое же полнолуние после обращения они наверняка пожирали своих возлюбленных, а затем, мучимые невыносимым стыдом, уходили в какое-нибудь тихое место и там смиренно глотали серебряную сережку. Поразительно, как долго существовал этот бред, несмотря на все доводы против. С ним было покончено только в двадцатом веке (задолго до шумихи с Майрой и девочками Абу Граиба).
Теперь мы знаем: если женщин и не поражает вирус оборотничества, то уж точно не потому, что они трепетные розы с тонкой душевной организацией. Какова бы ни была истинная причина, их всегда не хватает. Это одна из величайших сексуальных трагедий. Или величайших сексуальных фарсов — потому что вожделение оборотней не приносит никаких практических результатов. Мы не размножаемся половым путем. Девушки-нелюди бесплодны, у мужчин нет спермы. Если ты не обзавелся потомством до превращения, у тебя уже никогда не будет детей. Процесс размножения оборотней сродни инфекции: выживи после укуса и получи набор когтей и клыков в качестве бонуса.
Но этот лозунг давно устарел. Теперь после укуса не выживает никто.
Согласно данным ВОКСа, новых оборотней не появлялось уже больше века. Укушенные умирают в течение двенадцати часов. Это загадка. Я стал оборотнем в 1842 году. Возможно, я был последним из обращенных. ВОКС, сбрендивший от научного скептицизма, отлавливал оборотней и сам совал им жертв в зубы — безо всякого результата. Последнее столетие наш вид двигался к вымиранию — с помощью ВОКСа или без нее. Ко времени проведения Всемирной выставки в 1851-м нас оставалось меньше трех тысяч. В год смерти королевы Виктории — примерно две с половиной тысячи. Когда человек ступил на Луну, нас насчитывалось всего 793 шкуры. ВОКС превратила Охоту в нелепицу. Эти парни трудились так усердно, что сами себя оставили без работы. Их финансирование ежегодно сокращалось. Организация впала в меланхолию. Ты станешь лебединой песней Грейнера, сказал Харли. Его последним шедевром.
Я вышел из душа, раздразненный жаром и пульсом Мадлин, которая замерла в многообещающем ожидании. Все произойдет, как всегда. Одна сильная прямая фрикция, аллегро, чтобы отбросить лишние мысли и почувствовать ее тепло; затем вторая, третья, четвертая — адажио, ритардандо, граве. Абсолютная страсть и абсолютная скука в одном флаконе. Я буду делать то, что должен, с тупым отчаянием, наподобие тех толстяков, которые ритмично поглощают тонны шоколада и жареных цыплят. Одна из вещей, которых я панически боюсь, — угасание либидо. Все остальное меня уже давно не интересует, так почему бы и нет? Но и это, как водится, однажды пройдет.
Взглянув в зеркало, которое с угнетающим постоянством отражало спокойное лицо и темные глаза (каждый раз, когда их видел, я думал: Джейкоб, господи, сделай себе одолжение и остановись уже), я присоединился к Мадлин на кровати. По моей просьбе она выключила ТВ, легла на спину, раздвинула ноги в белых чулках, завела руки за голову в подчиненно-кокетливом жесте — и следующие пятнадцать минут постепенно мирилась с осознанием, что у меня нет эрекции. И, похоже, не будет — несмотря на все ее героические усилия.
Наконец, так ничего и не добившись, я признал поражение.
— Наверное, это смешно, — сказал я, — но сейчас поворотный момент в моей жизни. Со мной такого раньше никогда не случалось.