Роксана стала вдруг серьезной.
— Слушай, ты же не можешь… провести отпуск здесь, в моем доме. Это… это…
— Безумие? Сумасшествие? Попрание нравов? — спросил он быстро. — Перетерпим! К тому же замок Мердок показался мне просто очаровательным.
Брэм оглянулся на нее и засмеялся.
— Ты права, я не вижу ни одной вязаной салфетки.
— Хватит!!! — заорала Роксана, и Брэм испуганно зажал ей рот.
— Ты сума сошла! Соседи подумают, что на тебя напали грабители!..
Роксана отбросила его руку.
— Вот и хорошо. Может быть, они вызовут полицию и…
— Полиция страсть как не любит встревать в семейные ссоры.
— У нас не семейная ссора!
Обескураженная и сбитая с толку, Роксана злилась на себя все больше и больше. Брэм тем временем спокойно поставил на пол чемодан, снял кожаную куртку и повесил ее на вешалку, неспешно уселся в кресло возле камина и принялся кочергой ворошить тлеющие угли.
«Проклятье! — бушевала про себя Роксана. — Можно подумать, что он у себя дома, и все здесь принадлежит ему, в том числе и я. Черт возьми, он присвоил мое любимое кресло!»
С трудом расстегнув молнию на куртке, Роксана разделась, причесала мокрые волосы и приготовилась к решающей схватке.
— В общем, так, Брэм. Командовать здесь ты не будешь…
— Почему?
Роксана растерялась.
— В каком смысле «почему»?
— О, ты все еще носишь мои рубашку и носки! Я тронут. — Он пощупал край рубашки и положил руку ей на бедро. — В мужской одежде ты преображаешься, Рок-си.
Роксана поняла, что если не отступит сейчас на шаг назад, то погибнет… Но она осталась на месте.
— Я, как пришла, набросила на себя, что попало, и пошла разгребать снег. Времени на ванну и переодевание не было.
— А ты обедала?
— Обедала?
— Гм!
Роксана сощурила глаза.
— Слушай, не надо глядеть на меня как на сопливую беспомощную девчонку, которая не в состоянии сама за собой…
— Пожалуй, я приготовлю обед. — Брэм встал и улыбнулся. — После махания лопатой и лежки в сугробе тебе самое время хорошенько помокнуть в ванне, тем более, что ты об этом мечтала три последних дня. Я иду на кухню, Рокси, сделаю что-нибудь, чтобы покормить тебя, а когда ты снова станешь цивилизованной, мы поговорим.
У Роксаны опустились руки. Обреченно вздохнув, она прошла через холл и столовую и скрылась в самом безопасном месте дома — в ванной.
Не прошло и пяти минут, как в дверь ванной комнаты постучали.
— Ну конечно! — шлепнула кулаками об воду Роксана. — Он просто ждал, пока я разденусь, чтобы потом…
Она задернула белую занавеску.
— Что такое? — сердито спросила она, когда Брэм вошел. — Тебе не стыдно?
— Боже, ты такая скромная?
— Была. До прошлой пятницы.
Роксана поглубже опустилась в мыльную воду, а Брэм, сорвав первое попавшееся под руку полотенце, расстелил его на кафельном полу и уселся по-индейски.
— Так, по-твоему, ты растеряла свою прежнюю скромность?
Честный вопрос требовал честного ответа, и Роксана решила говорить как на духу.
— Да, есть такое ощущение. Скромность предполагает умение придерживаться общепринятых понятий морали и нравственности. Какая скромная женщина ляжет в постель с мужчиной после двух дней знакомства?
— Какая? Ты, например.
Роксана нахмурилась.
— Я никогда раньше так не поступала. И не предполагала, что смогу. — Она тревожно покосилась на него. — Не знаю, почему я это сделала…
— Я знаю. — Брэм поймал ее руку в свои пальцы. — И ты знаешь, просто боишься в этом признаться.
— В чем признаться?
— В том, что тобой двигало не влечение тела, а самая настоящая любовь.
Роксана осторожно высвободила свою руку.
— Если бы ты знала, — продолжал Брэм, — как ты мне нравишься, когда ты забываешь о правилах поведения и становишься сама собой — непретенциозной и твердо стоящей на земле! В какие-то мгновения этих наших трех совместных дней я дико ревновал тебя к твоему предыдущему кавалеру, но потом понял, что он даже не прикасался к настоящей Роксане Мердок.
Его взгляд поймал ее глаза.
— А я прикасался. Я счастливый. Я трогал ее, вкушал ее, любил, наслаждался ею, и она проделывала со мною то же самое чудо — свободно, по собственному желанию, и словами это волшебство описать невозможно!
У Роксаны дух захватило от такого признания.
— Ах вот почему ты здесь! Ты решил, что можешь и дальше свободно эксплуатировать мое тело, всласть развлекаться, ну, и…
— Твое тело меня абсолютно не интересует.