—Вот это уже по мне! – восхищённо воскликнул Пауль, совсем не обратив внимания на вычурную и какую-то неправильную речь гида. То как он выстраивал предложения как-то не очень вязалась с лингвистическими основами германского языка. Здесь проскальзывало что-то неправильное, едва уловимое: фонетически это выглядело, будто с вами разговаривает какая-то машина, автомат, говорящий манекен. Оборот его речи «утолять голод» как-то не вязался с обычным языком, на котором привыкли разговаривать друзья. Это было как-то… шаблонно, что ли, будто взятое из учебника, а не из повседневной жизни. Создавалось впечатление, что заранее заготовленную речь, Губеру кто-то писал, и отнюдь, не человек. Автомат, одним словом – другого на ум не приходило.
—В каком вы звании, Губер? – спросил Пауль по пути в душевые помещения. Кругом ходили молодые и видавшие виды подводники, кто в халатах, кто обнажённые; из кабин валил приятный, благоухающий пар, везде слышались разговоры, восклицания и смех. Многие парились, другие с криком, разогнавшись, кидались кувырком в бассейн, гул голосов перекрывал остальные звуки и ненавязчивую мелодию из динамиков, расположенных под высокими белыми потолками. Здесь собрались члены всех экипажей подлодок – никак не менее трёх сотен человек. Иные, уже искупавшись и вдоволь наплававшись, скидывали халаты, облачались в униформу и спешили к барным стойкам, возле которых стояли бильярдные столы и столики на четверых посетителей. Столиков было много. За бильярдами уже разгорались настоящие баталии, со ставками и прочими правилами игры. Мимо пробежал какой-то голый лейтенант, и с разбегу бултыхнулся в бассейн, подняв кучу прозрачных брызг. В дальнем конце дорожек для заплывов был виден постамент с вертикальной вышкой для прыжков воду. К нему уже выстроилась очередь.
—Мы здесь все в должностях фельдфебелей, —ответил гид, пропуская вперёд друзей. Пустующие кабинки, наполненные паром так и манили к себе после более чем месячного перехода под водой Индийского океана.
—Нас здесь, в этом зале карантина, тридцать шесть человек, и всех зовут Губерами. Остальная команда обслуживающего персонала находится в других залах, расположенных на разных ярусах и этажах базы. Проводив вас и показав на первых порах структуру и помещения объекта, я займусь другими вашими знакомыми, как это делают мои коллеги. Но вы всегда можете меня вызвать вот этим устройством, —он протянул Паулю нечто похожее на миниатюрную рацию с маленькой, едва заметной антенной. – Мой номер восемь. – Скажете: «Губер-восемь» и ваше пожелание – я тут же найду вас по вашим жетонам. Носите их всё время с собой – в них встроены датчики слежения, и я всегда буду знать, где вы находитесь. В просьбах не стесняйтесь – мы для этого здесь и находимся.
Только тут Пауль уловил некое несоответствия в его речи. Он уже было направился в одну из парных кабинок, как внезапно остановился, и уставился на гида как петух на зазвонивший будильник – с изумлением и ошарашенным выражением лица:
—Тридцать шесть Губеров? Коллеги? Губер-восемь?
Он переводил непонимающий взгляд с улыбающегося Георга на незнакомого типа с неправильной речью и гладкой, младенческой физиономией, никогда не брившейся станком.
В отличие от друга, Георг уже давно догадался, с кем они имеют дело, просто решил пока не говорить Паулю, предпочитая, чтобы тот сам додумался до сего непреложного факта.
Губер-восемь не заметил ошалелого взгляда молодого офицера, и, как ни в чём не бывало, продолжал:
-У вас будет хватать развлечений и без посещения поверхности. Кроме того, что я перечислил, у нас имеется большой выбор настольных игр, начиная от карт, и кончая шахматами. Есть даже рулетка для желающих. А теперь, господа офицеры, прошу в душевые. Столовая находится вон за теми дверями, там работает раздаточная лента, и в любой момент вы можете её посетить, чтобы утолить свой голод.
—Дался тебе этот голод! – вскипел Пауль. Он уже тоже начал догадываться. Из столовой как раз вышли знакомые по лодке матросы и издалека поприветствовали двух друзей. Георг едва сдерживал смех, наблюдая за своим приятелем. Ещё чуть-чуть, вот-вот, и Пауля, наконец, посетит озарение.
Губер-восемь никак не отреагировал на вспыхнувший гнев офицера. Кто его знает, может он был к этому готов, а может просто не знал сути вопроса. Тем не менее, он закончил: