Однако он, всё же дотянувшись до панели управления, смог, наконец, дотронуться до какой-то красной пластины. Нажав её, он тут же рухнул на пол. Пластина бликнула, загудела, и давление сразу пошло на спад. Дышать понемногу стало легче.
Всё это длилось каких-то несколько десятков секунд, и Павел даже не успел, как следует оценить степень опасности, грозящей всем гибелью.
Через полминуты всё прекратилось.
Зловещий гул приборов затих, и путешественники постепенно начали приходить в себя.
Первым появился пингвин, выползший на брюхе из-за вагонеток, и скулящий, как пришибленная палкой собачонка. Сын полка подполз к, приходящему в себя Андрею и, уткнувшись клювом в колени, принялся что-то жалобно причитать на своём пингвиньем языке.
—Вот чего ты боялся, дурашка, когда вынюхивал… воздух… у створок дверей, —закашлявшись, дрожащим голосом произнёс Андрей и погладил испуганную птицу по голове.
—Вы как там? – спросил, поднимаясь и кряхтя, профессор.
—Уже лучше, —отдышался Андрей. – Сын полка напуган, но тоже вроде ничего. Могло быть и хуже.
Павел тоже поднимался и, с каким-то отвращением смотрел на приборы генератора. Дай ему в этот момент молоток в руки, и он бы разнёс эту чёртову махину напрочь.
—Ты как, Паша?
—Нормально, —буркнул тот от досады. – Мог бы и догадаться, что тут всё будет защищено силовым полем. Но, не до такой же степени! – сплюнул он на пол сгусток крови.
—Ничего, —успокоил его профессор. – Твоей вины здесь нет. Я бы и сам без тебя поступил бы так же. Нажимать-то на панель, и подавать энергию нужно было бы в любом случае, если мы намеревались открывать эти двери. Кто ж знал, что защитное поле будет настолько сильным, что свалит нас с ног. Вот тебе и технология БУДУЩЕГО, —сделал он ударение на последнем слове.
—Да. Защитный экран, парализующий всё живое в радиусе нескольких десятков метров. Своеобразный портал для прохода внутрь. Если бы я эту красную пластину не отжал, нас бы расплющило давлением в лепёшки. Из Сына полка получился бы прекрасный ростбиф для шашлыка.
Инженер продолжал виновато оправдываться, но уже слегка пошутил насчёт пингвина.
—Я и нажал-то её, собственно говоря, наобум, руководствуясь красным цветом: раз красный – значит, по всем предполагаемым критериям, это должна быть команда механизму отклонить предыдущие действия. Некий «стоп-кран». Запрет. Отбой.
—Согласен, —кивнул профессор. – Перед этим сработала автоматическая защита этого, как ты его называешь, мозга. Мы-то полезли, ничего не зная, и начали, как идиоты, нажимать и тыкать пальцами всё подряд. Не обижайся, это я образно выразился. А здесь наверняка всё было закодировано, и нужен был какой-то пароль, либо шифр, либо код: вот сигнализация и дала команду защитному полю обезвредить не прошеных и любопытных взломщиков – она на эти действия как раз и запрограммирована…
Виктор Иванович не договорил. Из скрытых паз правой и левой створки, под напором в несколько десятков атмосфер одновременно вырвались две струи зеленоватого пара, похожего на распыляющийся газ неизвестного состава.
Пф-ф-х-шшш!
Напор и издаваемый шум был настолько громким, что у всех моментально заложило уши.
За первым выбросом газа тут же последовал второй, вырвавшись из двух противоположных боковин дверей и обдав путешественников горячим, сухим, напором. Шипение усилилось, и подошвы обуви обволокло зеленоватым облаком сухого пара.
—Не паниковать! – успел крикнуть начальник станции, заметив, как Андрей пытается прижать к себе крайне напуганного пингвина. – Это очевидно дезинфекция, не более того. Если бы нас хотели уничтожить, то сделали бы это в первый раз, несколько минут назад.
Собственно говоря, никто и не думал паниковать, разве что Сын полка продолжал прижиматься к ногам Андрея, издавая поскуливающие звуки. Все стояли и, с крайним изумлением смотрели, как зеленоватые клубы пара медленно стекают с комбинезонов и, опускаясь к полу, не спеша расползаются по поверхности. Зрелище, надо отметить, было одновременно и пугающим, и завораживающим.
Это продолжалось несколько секунд и, затем пар так же быстро исчез, как и появился. Наступила тишина.