—Вот видишь? Сталин был не лучше Гитлера в этом плане. А ведь в штрафниках не все подлецами и негодяями были. Не все дезертирами и уголовниками – были ведь и честные люди, по случаю попавшие в плен или репрессированные до войны.
—Мой-то, точно был честным, да.
—Никто не спорит. Светлая память твоему деду.
—Партийным был, однако. Работал в Якутском обкоме. Перед самой войной арестовали по ложному доносу: на каких-то там пастбищах не досчитались десятка оленей. В итоге Магадан, затем война, ну и штрафбат. Да.
—Многих, Ваня, так по доносу туда отправляли, ох как многих! В союзном альянсе и русских войсках же, напротив, было такое постановление: из дивизий СС, носящих собственные названия в плен никого не брать – уничтожать сразу, даже без допросов. Уже перед концом войны, когда русские и союзники были в Берлине, последние из уцелевших эсэсовцев «Мёртвой головы», дивизии СС «Кама» и норвежской дивизии СС «Нордланд» специально срывали знаки отличия и нашивки, чтобы быть неузнанными. Однако многих всё равно вычисляли и сразу расстреливали.
—А каким образом вычисляли? Не все же носили чёрную форму.
—По дыркам от погон, Андрюша. У эсэсовцев только один серебряный погон, в виде косички на правом плече. Погон оторвал, дырочки остались. А левое плечо пустое и гладкое. Однако, как говорит Ваня, давайте поспешим за Павлом. Он вон уже у каких-то столов крутится.
Над каждым столом висел монитор, передающий внешнее и внутреннее изображение, как прилегающей территории, так и самой Базы-211. У каждого пульта стояло кресло, отодвинутое ровно на столько, чтобы в него можно было сесть. Но в креслах, разумеется, никто не сидел, они были пусты, и также покрыты пылью, как и всё остальное в этом помещении. На каждом мониторе высвечивалось изображение определённого участка территории, тоннеля или бункера. На одном из экранов путешественники узнали обсерваторию, на другом лабораторию клонирования, дальше – технический цех и зал артефактов. В глаза сразу бросались цепочки следов, оставленные их обувью. В дублирующих помещениях следов, по понятным причинам не было, там было всё так же пусто и безжизненно.
—Здесь всё ясно, —констатировал профессор. – Это первый этаж, где мы уже имели честь с вами побывать. Давайте посмотрим изображения других этажей. Сможешь, Павел?
—Извольте. Только мне бы лучше в радиопередатчиках покопаться, пока вы тут будете смотреть. Многое мне в этих стационарных приёмниках непонятно, и потребуется какое-то время для их освоения.
—Хорошо. Убедил. Иди к приёмникам и настрой какой-нибудь из них на «Мирный» или ледокол. А мы пока тут поколдуем. Ваня, ты ищи свой склад с продовольствием, а ты, Андрей – анабиозный зал.
Сын полка пискнул от удовольствия и клюнул Якута в ботинок.
Через минуту Павел увидел кое-что интересное и позвал начальника.
—Смотрите, —показал он на монитор. – Я так понимаю, что во всех тоннелях, бункерах и там, наверху среди льдов есть спрятанные от глаз камеры наблюдения, так? Тогда возникает вопрос: отчего мы их ни разу не заметили? Из этого вопроса, впрочем, возникает ещё больший вопрос: ОТКУДА? Откуда в сороковых годах присутствовала система видеонаблюдения в режиме онлайн, если данная технология только-только развивается в наших с вами девяностых годах, и то, только пока в Японии. – Павел развёл руками. – Выходит, что Гитлер и его физики с инженерами «переплюнули» весь научный мир того времени? А как же Эйнштейн, Нильс Бор. Тесла, наконец?
—Не могу уловить, причём тут Эйнштейн и камеры видеонаблюдения? Он занимался совсем в иной области. Ты, похоже, слегка переутомился, Паша. Не можешь смириться, что Третий рейх загодя, опережая всех и вся, умудрился создать исполинские рефлекторные телескопы, летающие диски, лазер и следящую систему видеонаблюдения? Да ещё и в режиме онлайн? Остынь, пожалуйста. Не забывай ещё о клонировании, криогенную заморозку и прочие великие, не побоюсь этого слова, открытия, которые нам ещё только предстоит увидеть. О ядерном реакторе помнишь? Если ты так реагируешь на камеры видеонаблюдения, то, представляю, что будет с тобой, когда мы спустимся на четвёртый этаж под землю.
Павел виновато развёл руками:
—Уму непостижимо, чем они тут занимались и чего достигли… —Затем сел в кресло перед целым комплексом приёмников, надел наушники и принялся вращать верньеры раций, в надежде поймать нужную волну станции «Мирный» или ледокола «Академик Фёдоров».
—Я тоже нашёл! —крикнул Якут, глазея на один из десятков мониторов. – Утром пойдём, однако. Нужно продуктами запастись. Тут десять гастрономов можно расположить – столько тушёнки и консервов на полках!