«Может, наши папиросы тут найдутся» —вспомнил Якут, что Виктор Иванович курит именно их, и принялся ходить вдоль стеллажей, пока не наткнулся на целую полку советских трофеев. Недолго думая, схватив несколько пачек «Герцеговины Флор» из ящика, он направился к холодильникам, как вдруг был остановлен самым бесцеремонным образом: с разбухшим рюкзаком, полными карманами и перепачканным ртом от шоколадных конфет.
—Хэнде хох! – раздался сзади незнакомый голос.
Якут застыл, пристыженный, что его застали в таком неприглядном виде, но руки поднял, ибо только это выражение он и знал на немецком языке.
В воздухе повисла неловкая пауза…
№ 3.
Трифон очнулся первым.
Сработал скрытый биологический «механизм» выживания организма в экстремальных ситуациях. Ресницы на глазах были залеплены снегом и, пытаясь протереть их рукавицей, он подтянул к лицу правую руку, но тут же, невольно застонал от боли. В голов было пусто – ни мыслей, ни чувств. Мозг не работал, и только сердце, похоже, до сих пор качало кровь.
Кое-как разлепив глаза и глубоко втянув в лёгкие морозный воздух, Трифон закашлялся и сплюнул сгустком крови. Слюна тут же застыла в ложбинке снега. Он лежал на животе, уткнувшись подбородком в небольшую льдину. Попытался повернуть голову, но оказалось, что подбородок примёрз к этой ледышке, и нечеловеческими усилиями пришлось отдирать его, при этом оставив кусок кожи на мёрзлой поверхности. Тело ломило, словно он побывал в кузнечной мастерской и его несколько раз огрели по спине молотками; ноги не слушались, сознание возвращалось постепенно, рывками.
Подбородок саднило, и Трифон сконцентрировал свой взгляд на прилипший кусок кожи. Льдина была прямо перед его глазами, и он рассматривал щетину на этом кусочке своего подбородка.
Появились первые мысли.
«Нужно пару минут полежать и ни о чём не думать. Пусть голова хотя бы прояснится».
Прошло две минуты.
—Все целы? – крикнул он едва слышным голосом. Или он тихо прокричал, или ветер заглушил его голос, но так или иначе ему никто не ответил. Ветер действительно усилился, и Трифон почувствовал, как под его комбинезон и меховую куртку начал просачиваться холодный воздух.
Всё в порядке, подумал он, и обрадовался, что теперь хоть может мыслить как нормальный человек. Шок прошёл, и настала пора задуматься. Тело, значит, работает, раз чувствует холод. Уже кое-что…
Он перекатился на спину и, застонав от судороги, поднял правую руку вверх. Это было первое правило для всех, кто попадал или попадёт под лавину или завал. Поднять рук и кричать:
—Я здесь! Кто-нибудь рядом есть?
Он прислушался.
Начиналась вьюга. В Антарктиде, при её географическом положении относительно оси Земли, снежные смерчи возникают мгновенно. Геомагнитные полюса Северного и Южного полушарий взаимно дополняют друг друга, и сейчас начиналось нечто похожее, что произошло с профессором и его группой. Непредвиденный природный коллапс рывком ветра вывел Трифона из затяжного обморока.
—Кто рядом живой есть? – натужно выкрикнул он, пытаясь подняться. Тело ещё плохо слушалось, однако первые движения уже давались ему относительно несложно, главное встать на колени – затем, постепенно и до ног дойдёт.
—Я есть! – донеслось справа, перекрикивая завывающий ветер.
—Кто? – крикнул в ответ Трифон, поднимаясь на колени и обхватывая голову руками. Первые вихри колючего снега сразу ударили в лицо, лишая способности защититься от внезапного напора вьюги.
—Трифон, ты? – крикнул кто-то за пеленой начавшейся пурги. – Это бригадир. Ты где?
«Спросил, тоже мне, умник…»
—А ты где?
Ветер ещё больше усилился, и уже начали проявляться признаки настоящего антарктического бурана, или урагана, если брать по шкале балльной системы. Тот буран, в который попали профессор и его группа был просто сезонным, происходящим пару раз в год. Этот же…
Сейчас, похоже, начинался самый настоящий Армагеддон, только в снежном его варианте.
Шквал ветра, снега, мелких льдин, отколовшихся от поверхности, начинало закручивать вихрями и смерчами, вознося всё это на полусотню метров к небу, и там, разбушевавшись в потоках круговорота, вся эта громадная масса плотным слоем обрушивалась вниз, подминая под себя Трифона и остальных спасателей. Увидеть что-либо на расстоянии нескольких шагов стало практически невозможно за какие-то две-три минуты: именно такое время понадобилось Трифону, чтобы окончательно придти в себя после обморока, но было уже поздно. Буран захватил его целиком.