С трудом подавляя в себе отвращение, Грай слушал признания Фокса.
— …Слышите… Умираю!
— Встаньте и успокойтесь!
— Грай, я готов бросить к вашим ногам весь мир.
— Опять слова!
— Нет, не слова! Вы не знаете моих возможностей! Мое богатство! У меня есть шкатулка… Там золото, драгоценности. Скажите только «да», и мы уедем из этой проклятой, раздираемой войной страны. Все мое богатство станет вашим!
— Успокойтесь же! Сюда могут войти!
— Плевать!
— Я вам ПРИКАЗЫВАЮ встать! Да успокойтесь же, я вам верю!
— Я могу… надеяться?
— Возможно…
— Хотя бы маленькая надежда! Я исполню любое ваше желание. Приказывайте!
— Хорошо. Во-первых, скажите охраннику, чтобы не торчал постоянно напротив нашей камеры.
— Да, мой рыцарь, да!
— …И чтобы он не сопровождал меня к вам. Знаете, а ведь ключ от камеры может находиться у меня.
— Но это же нарушений инструкций, — заныл Фокс.
— При чем здесь инструкции?! — возмутился Грай. — Да, нам нравится у вас! Однако мы чувствуем себя пленниками. А я желаю быть не пленником, а вашим другом. Я прав?
— Прав! Прав!
— Даже больше, чем другом!
— О, Грай! Так я вам не безразличен?
— Какой же вы слепец, Фокс, раз ничего не поняли. Но… — он резким жестом остановил вновь припавшего к его руке начальника тюрьмы. — Мое сердце нужно завоевать.
— Я постараюсь… Я все исполню!
— Тогда отдайте мне ключ. Между нами должно быть полное доверие.
Фокс вздохнул и протянул ему ключ.
Глава четвертая
Искушение
С этого же дня Грай начал готовиться к решающей операции. Сначала он сказался больным и два дня пролежал в камере (Фокс был в отчаянии; несколько раз прибегал сам, присылал охранников узнать о здоровье синеглазого узника, постоянно спрашивал, не нужно ли пригласить доктора), а затем, когда наконец «поправился», предложил начальнику тюрьмы «встретиться, только попозднее».
— Сегодня в полночь и до утра? — робко промолвил Фокс.
— Неплохая идея. Только удалите охранников. Нам не нужны лишние глаза и уши. Пусть эта встреча останется нашей маленькой тайной.
— Безусловно, мой рыцарь!
Рукка Грай предупредил, чтобы тот готовился. Сегодня они совершат побег.
Огонь нетерпения сжигал Фокса. Бесчисленные эротические картины сменяли одна другую, он мысленно впивался губами в губы Грая, ощупывал каждый сантиметр его тела. «О, Грай! О, мой рыцарь! Я осыплю тебя золотом! Я никогда не расстанусь с тобой!..»
Время близилось к полночи. Фокс долго стоял перед зеркалом, зачесывал волосы на лысину, выдавливал вскочивший (как назло!) на носу прыщ. Он надел парадную форму и, осмотрев себя с головы до ног, остался (в общих чертах!) доволен.
Теперь вино, закуска… Рыцарю должно понравиться…
Грай не спеша шел по коридору. Он специально запаздывал, чтобы еще больше раззадорить Фокса. Он боялся лишь одного: как бы волнение не выдало его истинных намерений.
Кабинет начальника тюрьмы. Грай постучал, и Фокс предстал перед ним «во всем великолепии» — напомаженный, в нарядном мундире.
— Прошу, мой рыцарь.
В очередной раз подавив отвращение, Грай улыбнулся, слегка небрежно кивнул начальнику тюрьмы. Тот судорожно подхватил Грая под руку:
— Пошли!
— Подождите, мой друг, не так быстро, — отстранился Грай.
— Конечно! Конечно! Вот сюда…
Фокс нажал на какую-то кнопку в стене, и открылась потайная дверь. Грай увидел голубую комнату, всю в зеркалах, в центре ее — стол, заставленный лучшими лакомствами, о каких можно лишь мечтать в это военное время. У стены — большая роскошная кровать и шкаф. Любопытство заставило Грая открыть его: тут полно женской одежды — от шуб до нижнего белья. На Грая напал смех, чтобы скрыть его, он сделал вид, что кашляет.
— Мой рыцарь нездоров? — вскричал Фокс. — Любые лекарства! Завтра же пришлю лучшего врача. И не спорьте!
— Нет, нет, это — остаточные явления. А у вас, как я вижу, обстановка, достойная королей. Я начинаю верить, что вы не обманывали, когда говорили, будто хотите увезти меня от этой войны. Хотя…
— Хотя червь сомнения остается, мой рыцарь, — лукаво улыбнулся Фокс. — Ничего, сейчас вы поверите окончательно!
Фокс подошел к маленькому столу рядом с кроватью, взял шкатулку:
— Это все мое! А теперь — и ваше!
Засверкали золотые и бриллиантовые россыпи; Грай, ранее равнодушный к подобным безделушкам, вдруг ощутил странное волнение. Драгоценности показались ему СЛИШКОМ КРАСИВЫМИ, и было их здесь СЛИШКОМ МНОГО. Пальцы Фокса так ловко играли ими, что и Граю захотелось пощупать каждую вещь, насладиться удивительной близостью с ней. С огромным трудом он заставил себя отвести от шкатулки глаза.