Тревога и полное опустошение постоянно сменяли друг друга в душе Таис. Иных чувств в этом доме она почти не знала. Особенно после смерти матери.
Прошел уже год после убийства Оливии, а Таис хранила вырезки из газет, касающиеся того страшного события. Год, целый год! Но преступников так и не нашли… Снова и снова со слезами на глазах девушка перечитывала кошмарные строчки:
«Идущие в монастырь женщины заметили в кустах темное платье и торчащую руку. Заподозрив неладное, они подошли ближе и увидели, что там убитая. Женщины перепугались до смерти, стали кричать. Выбежала настоятельница монастыря игуменья Аксинья. Она и вызвала полицию…»
Но самым тяжелым для Таис было перечитывать рассказ настоятельницы:
«Убитая женщина была молода. Сначала я вообще приняла ее девушку, которой вряд ли больше двадцати. Что больше всего меня поразило: на лице ее не было ужаса, страха, оно казалось спокойным, умиротворенным…».
Таис отбросила газету: «Не могу больше, мама!»
Девушка часто думала: случайным или нет оказалось то убийство? Мама надевала рыжий парик и куда-то уходила. Куда?.. Таис не сказала полиции о ее странных ночных исчезновениях из дому.
«А может, зря?»
Раздался стук в дверь. На пороге стоял ее отец.
— Я пришел поговорить с тобой.
— Да, папа?
При слове «папа» Ниэгро перекосило. Он с трудом сдержал эмоции.
— Я давно готовился к этому разговору…
«Боже мой, какое испытание он мне опять приготовил?!»
— Ты заканчиваешь частную школу мадам Винар. Она говорила о твоих успехах. Еще не решила, чем будешь заниматься дальше?
— Пока нет.
— А в твоем возрасте уже пора бы об этом подумать. На свете много прекрасных профессий. Надо обязательно учиться в университете. И не у нас. Лучше поехать в Оксфорд или Сорбонну. И как можно скорее. Пора начинать готовиться к вступительным экзаменам.
Таис решила, что ослышалась. Неужели и ей в конце концов улыбнулось счастье? Неужели она вырвется из этого проклятого дома? И у нее появятся подруги, друзья?
Она стояла, опустив голову, стараясь сдержать эмоции. Отец не должен узнать ее мысли.
— Хорошо, папа, я сделаю, как вы хотите.
Ниэгро через силу улыбнулся от резанувшего «папа», и поскорее ушел. И у него были свои мысли…
Когда траур по Оливии закончился, к Властелину зачастили старые друзья, стали устраиваться частые вечеринки. Обслуживал гостей исключительно Чак. Прислуга допускалась лишь для того, чтобы накрыть стол, а когда гости уходили, все убрать. Как-то раз мэр, адвокат и доктор Мирко, нарушив законы гостеприимства, заглянули к Ниэгро без предупреждения (был важный повод!), но хозяин все равно встретил их очень радушно.
— Поздравляю, дружище Джолнс, — рассмеялся Ниэгро. — Вы опять мэр Ария-Салема. Вы вечный мэр! Народ безоговорочно доверяет вам.
— Друг мой, вы спасли меня. Я обязан вам всем!
Но тут мэра хлопнул по плечу адвокат Киль:
— И мне вы обязаны.
— ?!!
— Все мои подопечные, все преступники города, настоящие и будущие, голосовали за вас.
Дружный хохот явился ответом Килю. А Мирко спросил:
— Сегодня вечером у Ниэгро или у нашего вечного мэра?
— У меня, — предложил Властелин.
— Отлично! — сказал врач. — Надеюсь, господин Джолнс на сей раз придет со своей незабвенной супругой. А то она стала забывать старых друзей.
— Конечно, я постараюсь прийти с пупсиком… простите, Сибиллой. Друзей она не забывает. Она очень занята.
— Новая пьеса? — спросил Мирко.
— Нет! Она решила написать роман «Необузданная страсть». Оригинальное название, не правда ли?
— Роман романом, а друзья… — Властелин нахмурил брови, и жалкая фигура мэра стала еще меньше. Он униженно поклонился всем и скороговоркой произнес:
— Мы обязательно придем вместе.
И поспешил покинуть дом. Но и после его ухода друзья продолжали подшучивать над бедолагой-мэром.
— Полный дурак, — сказал Киль. — Я столько раз его подстраховывал. Быть бы иначе ему не в кресле мэра, а в другом месте, в не столь отдаленном.
— А ему неплохо бы посидеть в какой-нибудь камере нашей городской тюрьмы, — заметил Властелин. — Может, для интереса так и сделаем? Пусть будет чуть-чуть поближе к своим избирателям. Только боюсь, Сибилла после этого ему будет не нужна. Он сам превратится в маленькую Сибиллу.
— А до чего забавно слушать, как он называет Сибиллу пупсиком! Я бы сказал о ней — женщина-гора, — хохотал Мирко. — Крошка мэр с двухметровой супругой. Интересно, как они занимаются любовью? Наверное, он целую ночь ползает по горе и слушает, как она гудит.