Властелин лежал на кровати в небольшой светлой комнате. На появление Таис никак не отреагировал.
— К вам пришли, — сказал доктор.
Ниэгро с трудом поднялся, сел в кресло с высокой спинкой. Таис ужаснулась: как он похудел! Скулы сильно выдавались вперед, в волосах блестела седина. Лицо было изможденным, глаза смотрели куда-то вдаль.
— К вам пришли, — повторил врач.
Властелин обхватил голову руками и по-прежнему глядел в пустоту. Никто и ничто из окружающего мира его не интересовало.
— Папа, — прошептала Таис. — Это же я, твоя дочь.
Ниэгро стал молча раскачиваться, однако взгляд его неожиданно остановился на Таис. Он пытался вспомнить, оживить картину прошлого, того, что связано с этой красивой молодой женщиной. Пытался, но не мог.
— Это ваша дочь Таис, — несколько раз повторил ему врач.
— Доктор, он меня… слышит?
— Трудно сказать. Фактически вы его первый посетитель.
Таис подошла к отцу, крепко его обняла. И опять никакой реакции.
— Какая дочь? Откуда она взялась? — Ниэгро ничего не понимал. Сплошная тьма скрывала его прежнюю жизнь.
— Папа, я увезу тебя к Голубому Озеру. Там ты поправишься.
Ниэгро схватился руками за голову, ощутив болезненный укол. Некто, находившийся внутри него, прошептал:
— ЭТО ХОРОШО!
Властелин повторил вслед за неведомым советчиком:
— Это хорошо.
— Смотрите, — обрадовался врач. — По-моему, он начинает вспоминать…
— Папа, я знаю о твоих финансовых проблемах, о крупных долгах. По возможности, постараюсь все уладить.
— Это хорошо, — повторил Ниэгро и вдруг… улыбнулся.
— Видите, — сказала Таис врачу. — Улыбается!
— Вижу. Ваше появление явно благотворно повлияло на него. Не исключено, что он еще может вернуться в мир нормальных людей.
— Тогда не стоит терять времени?
— Договорились. Я подготовлю все документы. Но не забывайте, он очень болен. Его агрессия может вернуться.
— Я помню, доктор. И… надеюсь на лучшее!
Глава девятнадцатая
Прыжок в бездну
Окутанная серой дымкой луна с трудом пробивалась сквозь черноту ночи. «Альфа Ромео» мчался по мокрой, скользкой, почти безлюдной в этот ночной час дороге. Взволнованный женский голос постоянно шептал шоферу:
— Скорее! Пожалуйста, скорее! А то он может проснуться.
Машина еще увеличила скорость. Куски грязи яростно полетели из-под колес. Но женщине по-прежнему казалось, что они едут слишком медленно.
— БЫСТРЕЕ!
На заднем сидении машины лежал мужчина с измученным лицом. Он спал, но сон его был беспокоен, постоянно прерывался стонами и криками. Мужчине снилась комната и люди (много людей!) в белых халатах. Они что-то говорили, но он не слышал, потому что голову сковала дикая боль. В мозгу раздавался непрекращающийся грохот, будто кто-то пробрался туда и орудовал отбойным молотком. От этой долбежки боль сделалась нестерпимой. Хотелось смерти. Смерти! Смерти… чтобы только не испытывать страшных мучений.
Вечность уже готова проглотить его и сделать вечным своим узником. Однако другая сила выдирала его и бросала под удары молота. А рядом кто-то шептал: «Быстрее!»
Куда быстрее: в вечность, или под удары молота?
Лица людей в белых халатах стали более отчетливыми. Здесь и мужчины, и женщины, и молодые, и старые… Но у всех в глазах горит одержимость. И набросились они все скопом. Он пробовал сопротивляться, однако железные руки врагов оказались сильнее. Его быстро скрутили, а потом приковали к кровати. Зачем они это делают? Зачем?!! ЧТОБЫ ОПРАВИТЬ В ВЕЧНОСТЬ, ИЛИ ПОД УДАРЫ МОЛОТА?
Но, видимо, было и что-то третье в их изощренных умах. Какая-то женщина вытащила огромную иглу. И опять:
— БЫСТРЕЕ!
Он никогда не думал, что женщины так жестоки. Мужчины только держат, а укол ставит женщина.
…КАКАЯ ОГРОМНАЯ ИГЛА!..
— А-а-а-а-а!!!!
Боль от иглы пронзила измученное тело. Теперь по нему побежал настоящий огонь. Он заорал:
— Спасите! Спасите!
А в ответ послышалось:
— Поставьте еще один укол!
— Нет! Я не хочу!.. За что вы меня так?!
Но со всех сторон неслось:
— Новый укол!.. Новый укол!.. Новый укол!..
Люди в белых халатах плясали, гримасничали, издевательски подмигивали. И каждый в упоении повторял:
— НОВЫЙ УКОЛ!
Игла вторично пронзила тело, и сразу навстречу пожару полетел ледяной вихрь. Огонь слабел, унося с собой часть боли. Но молот в голове все еще работал. Потом затих и он…