Если бы я мог вскочить на коня или сесть в автомобиль и мчаться в обратном направлении, снова стать младенцем, заново начать жизнь! Если бы мог!..
Я творил преступления, оправдывая себя тем, что я всего лишь слуга, но разве это может служить оправданием?..
В пещере под скалой, где похоронен святой старец, живет ныне отшельник, именуемый Страшным Грешником. Он пришел сюда еще молодым. Сейчас его бледное, худое лицо, изрыто глубокими морщинами, волосы покрыла сплошная седина. Он шепчет: «Прости, Боже, убийство невинных Ирины и Оливии!» Он стоит на коленях на острых камнях. На могиле святого перед ним горит свеча. Лишь только она догорает, появляется новая. И он надеется, что пока горит свеча, есть время для покаяния.
Летят годы, но он их не считает, живя одной надеждой о прощении. Один в пещере. Вечно один!.. Рядом камни, да ветер. Изредка сюда забежит одинокий волк, но и он завоет от тоски и несется прочь.
Глава двадцать первая
Дорога через Сорный Лес
Антоний проснулся от шума голосов. Затем послышался стук в дверь. Антоний крикнул: «Войдите!», и увидел Ивана Малковича с крайне озабоченным лицом.
— Что-то случилось?
— Слуги были удивлены: постучали к вам в спальню, а там — никого. И входную дверь никто не открывал. К счастью, я догадался, что хозяин, вероятно, уснул в своем любимом красном кабинете.
— Да, я уснул прямо здесь, — Антоний оглянулся. Зеленоглазая женщина вновь исчезла.
— Даже меч Дубровиных возле вас, — Малкович попробовал улыбнуться, но улыбка получилась какой-то неестественной, вымученной.
— Любопытная вещь, не правда ли?
— Я слышал, для ваших предков Дубровиных он был как реликвия.
— Вот как?
— Лет тридцать с лишним назад, когда я еще был юнцом, прабабушка ваша Ирина рассказывала, что меч этот достался Дубровиным от одного из сподвижников Дмитрия Донского. Что именно им отрубили голову одному из наиболее жестоких военачальников, возглавлявших вражеское войско.
— Как вы сказали? Отрубили голову?
— Да. А что вас удивляет, господин Антоний? Раньше меч был основным орудием в любой битве.
— Спасибо, Малкович.
— За что?
— За интересную информацию.
— Когда подавать завтрак?
— А сколько сейчас времени?
— Почти одиннадцать.
«Бог мой, почти одиннадцать! Мне пора идти к черной башне!»
Антоний подошел к окну. День казался серым и хмурым, как лицо управляющего. «У него несчастье?»
— Мне кажется, Малкович, вы чем-то озабочены.
— Видите ли… — замялся управляющий.
— Говорите! Если вам нужна моя помощь?..
— Мне нет, господин Антоний, — быстро ответил Малкович.
— Но ведь ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ!
— Все эти нелепые суеверия… Вы не слышали, как вчера ночью кричала птица?
— Слышал.
— Мало ли, почему она кричит… А многие у нас перепугались. Заладили мол, не к добру. Только в нашем поместье несколько человек уже заявили, что увольняются и уезжают из района Голубого Озера. Что за дела! Ведь скоро никого здесь не останется. Поговорите хоть вы с ними, господин Антоний. Нельзя же так, в самом деле!
Антоний внимательно посмотрел на управляющего:
— У вас ведь погиб брат, Малкович. Извините, что напоминаю…
— Не совсем понимаю вас, господин Антоний?
— В нашем крае творится что-то непонятное, страшное, не охваченное разумом и выходящее за пределы логики. А вы, даже потеряв близкого родственника, не желаете этого замечать.
— Если и вы туда же, — развел руками управляющий, — тогда все тут точно развалится.
— Оно и так развалится, если…
Антоний хотел добавить «если не уничтожить зло», но оборвал себя на полуслове. И сказал управляющему. — У меня к вам просьба: переговорите с людьми, пусть повременят с решением еще один день. Ровно один!
— Постараюсь их в этом убедить.
— А я хотел бы подкрепиться. Причем основательно.
В голове Антония созрел примерный план действий. После завтрака он пригласил к себе Малковича и сказал:
— Вы знаете в нашем селении нескольких отчаянных и надежных парней?
— Парни есть, господин Антоний. Только смотря для какой цели?
— Сегодня они должны быть у черной башни с лопатами, топорами и кирками. У кого есть оружие, пусть прихватят и его.
— Таких ребят найти сложно. Вы ведь понимаете…