Опять с трудом открыла дверцу, вылезла на свет божий, придерживая подол сарафана. Захлопнулась дверь, пискнула сигнализация, и мы двинулись к высокой изгороди, которую и не сразу заметишь из-за кустов и травы. Продирались долго, я уже успела пожалеть, что надела этот чертов кусок трикотажа, он за все цеплялся. Изгородь кончалась как то неожиданно и бестолково. Рядом с берегом, не стали выстраивать высокий забор, а видимо решили оставить старый штакетник. Бравый партизан легко перемахнул через него и даже не остановился посмотреть как там дама или предложить помощь. К черту! Сама хотела приключений, никто не тянул силком. Подвязав подол, перевалилась на ту сторону. С другой стороны хорошо, что не видит. Такое позорище! Свалилась крайне неудачно, голыми ногами в крапиву. «Ой, мамочка! Теперь несколько дней чесаться буду». Но надо было собраться и не раскисать. Яростно почесывая набухающие красные волдыри, догнала Андрея Сергеевича.
Интересующая нас машина стояла рядом с крайним домом, небольшим одноэтажным, с красной черепичной крышей. Живописный участок с ровной изумрудно-зеленой травой, ухоженными клумбами и кустиками по бокам, к парадной двери вели овальные плиточки. Перед домом выставлены плетеные стол и стулья. Окна все раскрыты и из глубины доносятся приглушенные голоса. Проблема обнаружилась, когда мы обошли все это великолепие кругом. Везде был высокий забор. Даже задняя калитка не давала никакой возможности. Перемахнуть через нее конечно можно было, но вероятность привлечь к себе внимание слишком высока. Голоса доносились из комнаты, окна которой как раз выходили на нее. Хотя расстояние между прутьями было не таким уж узким. На корточках добравшись до части забора, прикрытого кустами, сбросила очки и платок на траву. Голова почти пролезла, но уши застряли. Две ручищи, немного помогли мне, растянув железяки в стороны. Одно плечо второе, второе, подтянуть живот. «Ох, ну и отъела же я себе задницу!». Выдернув ноги из прутьев, присела за ветками. Фотоаппарат уже болтался в воздухе, рядом с моим ухом.
– Только быстро. Щелкните и обратно. Никакой самодеятельности.
Хотелось приставить ладонь козырьком к виску и гаркнуть «есть, сэр!», но пришлось лишь кивнуть. За домом было больше зелени и кустов, перебегая от одного к другому, я добралась до окна и, прижавшись к стене, прислушалась. Шаги, совсем рядом. Нет, отошли вглубь комнаты.
– Честное слово, ты меня окончательно достал своим нытьем, Разуванов!
Послышалось невразумительное бурчание.
– Что-что? Говори вразумительнее, пожалуйста, а не как школьник на педсовете.
«В самом деле! А то ничего не слышно».
Видимо Кирилл Семенович подошел поближе.
– Я говорю, что все это неспроста.
– Думаешь, кто-то третий ввязался в нашу игру?
– Не знаю.
– Когда будешь знать, тогда и делай выводы. А я думаю, что просто дамочка оказалась не промах и решила под общий шумок нажиться на тебе. А на самом деле ничего серьезного у нее нет. Просто берет на испуг. А ты уже навонял.
– Без оскорблений, пожалуйста!
– Ой, прости. Нежный ты наш.
– Кстати, все готово или нет?
– В смысле?
– Менты мне скоро уже все мозги выедят вопросом о друзьях, к которым мог зайти Петр между делом.
– Ты об этом… Да все нормально. Все найдут вовремя и в срок, если ты постараешься и сыграешь неожиданное прозрение максимально правдиво.
Короткий смешок. Я проскользнула под окно и осторожненько попыталась заглянуть. Они оказались слишком близко, хорошо, что не смотрели вниз. Резко присела.
– Странно, что твой дружок сам молчит об этом.
– Он боится за здоровье Пашутина.
– Ну, да старик совсем сдал. Но ничего, он кремень. Всеволод Игоревич еще нас с тобой переживет.
Шуршание, чиркнула зажигалка, запахло сигаретным дымом. Молчание немного затянулось. В открытое окошко стряхнули пепел, прямо на меня. «Вот, гад!» Но уж лучше это, чем, если обнаружиться мое тело под подоконником в позе цыпленка табака.
– Ладно, держи меня в курсе. Договаривайся о встрече с этой бабой и требуй, чтобы выкладывала все, что имеет на тебя либо пусть не пудрит мозги. Понял?
– Понял.
– И не трясись, в самом деле! Решим и эту проблему, не такая уж она и страшная. Одной утонувшей отдыхающей больше будет вот и все. И больше ко мне не приезжай.
– Хорошо.
– Так и быть провожу тебя до калитки.
«Черт! А мне то, что делать!» Я заметалась, но потом резко выдохнула. Выглянув чуть из-за угла дома, увидела, что они направляются от парадного входа к калитке, рядом с которой стоит серебристая машина Разуванова. Остановились у нее, повернулись оба в профиль. Хорошо, что фотоаппарат был все это время включен. «Улыбочку! Скажите «сыр»!». Потом еще один щелчок, мистер Икс в одиночестве идет к дому. Как будто почувствовав чье-то присутствие, он резко оглянулся, взгляд заскользил по участку. Упав в траву, быстро заработала конечностями в сторону забора. «Господи! Не хочу я, чтобы меня утопили уже сегодня, еще поживу!» Казалось, что жаркое пламя лижет пятки. Сердце выпрыгивало из горла. Захлебываясь воздухом, еле-еле проникающим через стиснутые зубы, кинула шпионскую аппаратуру на вольную сторону. Прутья уже раздвинуты, теперь уже не осторожничая, сдирая кожу, продралась через них и, не сбавляя ходу, поползла подальше от этого дома.