— Парень, ты мне нужен, — сказал незнакомец. — Ты мне нравишься. Я не убью тебя.
— Но я убью тебя! — воскликнул в запале Рут.
— Попробуй… Только вряд ли ты вернешься к друзьям.
— Почему?.. — Рут отскочил, и на этот раз клинок незнакомца не достал его.
— Те, кто преследуют меня, уже убили их… У нас мало… — противник осекся и замер. — Поздно…
Рут, не сдержав движения, вонзил клинок ему в грудь и в этот момент заметил, что помешало ловкому противнику отразить столь примитивный удар: золотистая стрелка торчала в его шее. Рут присел и, подхватив суму, нырнул в кусты.
Он не хотел убивать этого человека. «Мы бы наверняка договорились…» — думал юноша, продираясь сквозь заросли.
Сделав большой круг, Рут вернулся к разграбленной повозке. И уже представляя, насколько могут быть коварны его новые враги, выходить из лесу не стал.
Незнакомец ошибся! По крайней мере, Тил и Диз стояли к Руту спиной и что-то разглядывали за бортиком тележки. Надо предупредить. Но слишком уж неподвижны были два «брата». Это насторожило Рута.
Нонторы тем временем передвинулись. И тело Тила медленно сползло на землю. Друзья Рута оказались мертвы. Он почувствовал, что преследователи рядом и уже обнаружили его. Он явственно ощутил на себе чужой пристальный взгляд.
Бесшумным аскисом Рут нырнул в один из зеленых проходов. Он вел к ущелью, где «братья» оставили урров. Рут вскоре оказался там, отвязал животных, которым теперь следовало вновь обрести хозяина, и, сев на своего, серого с серебристым отливом, Гоба, помчался вверх по ущелью…
Вечером же он почувствовал перемену, внезапно происшедшую с ним. Словно с потерей друзей он потерял еще нечто неосязаемое, защищающее его память от потоков пролитой крови. Укладываясь спать, он увидел, что из тьмы со всех сторон смотрят глаза его жертв. Ужас охватил Рута. Их лица были всюду: на деревьях, в траве, в небе. Они смотрели не мигая, бесстрастно, ничего не прощая и ничего не прося Они просто СМОТРЕЛИ.
И это было невыносимо. Еще два дня мчался Рут неведомо куда, и каждую ночь смотрели на него эти глаза. И тяжесть, страшная тяжесть сдавливала его сердце. Наконец настал момент, когда он, доведенный до такого отчаяния, что предпочел мечу петлю, забрался на дерево и принялся закреплять веревку.
И в этот момент Рут увидел странного человека. Человек неспешно поднимался по склону. Лохмотья одежды, висевшие на нем, были так грязны и обтрепаны, что их издалека можно было бы принять за свалявшуюся шкуру старого зверя. Лицо незнакомца снизу закрывала борода, а сверху черное облако густых спутанных волос.
Он шел прямо к дереву, словно и не замечая манипуляций, производимых Рутом. Гоб, лежавший в траве, вскочил на четыре лапы и зарычал. Руту пришлось отложить приготовления к смерти.
«Этот человек послан мне. И первое, что он скажет, я исполню…»
Человек же подошел к стоящему возле дерева Руту, посмотрел ему в глаза своими черными, почти нечеловеческими глазами и вместо приветствия произнес внятно и отчетливо:
— Табулараса…
— Что? — Рут не понял, ему было незнакомо это слово.
Человек молчал.
— Кто ты? — спросил Рут.
После очередного долгого молчания человек нерешительно опустился на землю возле ног Рута.
— Ты слышишь меня?
Ответа по-прежнему не было.
Рут присел рядом.
— Есть хочешь?
— Есть, — повторил за ним глухим голосом незнакомец. — Есть, — более внятно произнес он, — хочешь.
Рут вытащил из сумы черствую лепешку и разделил ее надвое. Впервые за три дня он почувствовал голод. К нему возвращалась жизнь.
Незнакомец с жадностью выхватил из рук Рута кусок хлеба, вцепился в него и, едва разжевав, проглотил.
— Извини, больше нет, — сказал Рут.
— Больше, — словно пробуя слова на язык, нельзя ли и их съесть, повторил незнакомец за ним, — нет.
— Что мне с тобой таким делать? — спросил Рут. — Отвести в монастырь, что ли?
— Монастырь… — повторил за ним человек, — отвести… Есть, — он снова посмотрел на Рута и причмокнул губами, — есть…
— Нечего, — ответил Рут, — нет больше еды.
— В монастырь… ходить, — сказал незнакомец первую самостоятельную фразу.
— Ого, ты и говорить умеешь…
— Забыл, — сокрушенно выдохнул тот.
— Что забыл? — спросил Рут.
— Говорить, — незнакомец снова выдохнул и продолжил: — Слова.
— Ну, вот уже и вспомнил. Может, теперь вспомнишь, откуда ты такой взялся?
— Забыл. — Человек сосредоточился, чувствовалось, что речь стоит ему неимоверных усилий. — Может, вспомню… Теперь…