Не обвалился. Но по ушам дало здорово. Всё-таки замкнутое пространство. Мымбаруку не понравилось. Он взревел — тщетно, его старания пропали зря, мы почти нифига не слышали. И он выскочил, чего мы, в принципе, и добивались. Но какой же он, падла, здоровый!
Признаться, я его толком не разглядел. В луч подствольного фонаря попали только зубы, и мне этого хватило, чтобы, не разглядывая остального, торопливо нажать на спуск. Зубы там оказались ого-го. С перепугу мне показалось, что чуть ли ни в руку длиной. Мымбарук после светошумки был оглушён и дезориентирован и первым прыжком врезался в стену, давая нам возможность стрелять. Промахнуться в такую тушу в узком коридоре невозможно, и я успел сделать выстрелов пять, пока он не развернулся и не кинулся в нашу сторону. Ольга не отставала. Электрические винтовки с их чудовищной дульной энергией, надо полагать, шили серую тушу насквозь, от носа до хвоста, вот только толку от этого было немного. Мымбарук лишние отверстия в своём теле игнорировал. Если он потом и сдохнет от несовместимых с жизнью повреждений, то мы этого уже не узнаем, потому что до нас он доберётся раньше.
— Тра-та-та! — добавил к нашим хлопкам автоматную очередь понявший, что дело плохо, Артём. Пули 7.62 канули в мымбаруке с тем же отсутствием внешнего эффекта.
— Еблысть! — метровый факел пламени, пушечный грохот, облако белого плотного дыма. Не успевший набрать инерцию, мымбарук так и сел на жопу, мотая превратившейся в жёваную котлету мордой. Артём, прыгнув к нему, взмахнул активированным в красный режим УИНом, и зубастая башка, съехав по идеальному срезу шеи, упала на пол. Лапы мымбарука подогнулись, он тихо осел на пол пещеры. Впрочем, нам теперь всё было тихо — картечный бабах из горской мортиры дал по ушам хуже шумовой гранаты, потому что готовы мы к нему не были.
— Что это? — заорал я, перекрывая звон в ушах.
— Запасной кремень! — прокричала горянка. — Прости, я испугаться мымбарук, испортить вам охота! Я больше так не делать! Мымбарук сильно страшно!
— Ничего, я не в претензии, — я потряс головой, тщетно пытаясь вытряхнуть заложенность ушей. Не помогло.
— Тогда можно я взять зубы? За них хороший цена!
— Бери, на здоровье.
Пока горянка, сопя, орудовала прикладом, с хаканьем и кровавыми брызгами вышибая мымбаруку клыки, мы осмотрели тушку. Больше всего похож на небольшого, но очень динозавристого ящера. Ну, как «небольшого»? Для динозавра, в смысле. Так-то на пару центнеров тянет. И зубы. Не в руку, как мне показалось, но в ладонь длиной. Конические, ящерные зубы. И когти — особенно на задних более мощных лапах. Передние поменьше, но нам бы и их хватило. Когти девушка тоже ловко вырубает с лап большим ножом. Вся в крови и азарте, чумазая и довольная. Напоследок ещё и кус мяса с хвоста откромсала. Хороший такой, килограммов на пять. Достала откуда-то кожаный мешок и упаковала трофеи.
— Мясо на жопа вкусный, — порекомендовала нам. — Но варить в трава надо, пахнет сильно.
Мы дружно решили воздержаться от кулинарных экспериментов. Артём, подумав, тоже врезал прикладом «калаша» по зубам мымбарука и подобрал зубик, которым пренебрегла горянка.
— Жене подарю, — сказал он смущённо. — Сувенир с родины.
— Заслужил, — признал я, — ты реальный джыдай сегодня.
— Как-то осенило вдруг…
До выхода из пещеры дошли минут за десять, а потом ещё полчаса спускались по тропе вниз. За поворотом открылась деревня — пара десятков домов, сложенных из камней на глину. На круглой площади расположился рынок — несколько небрежно сколоченных из жердей прилавков с немудрёной снедью — в основном перечная паста, лепёшки и кукуруза во всех видах. Наша горянка сразу деловито потопала туда и гордо вывалила кусок жопы мымбарука. Седые морщинистые женщины в тёмных глухих платьях собрались вокруг, зацокали языками и забормотали, обсуждая, вероятно, утренние котировки фьючерсов на мымбаручатину. Там на жопе ещё много мяса осталось, как бы не обрушила девушка рынок акций…
Рядом с прилавками располагается невысокий плетёный загон для коз, почти пустой, и навес из жердей и травы над лавочками. На лавочках сидят со строгими лицами девушки в вышитых шерстяных платьях. По большей части симпатичные, если не обращать внимания на некоторую грубость черт и обветренную кожу лица, но заметно уступающие нашей спутнице и её сестре. На три козы за двух не тянут. Не элитный товар, а так, масс-маркет, что и подтвердил менеджер торгового зала — худой и почти чёрный от загара дедок на деревянной от колена ноге и без половины левой руки. От предплечья вниз пристёгнут ремнями примитивный протез — нечто вроде ржавой вилки на деревянном основании.