— Искупитель?
— Боишься стать богоотцом? — рассмеялась она, откинувшись на подушки.
Красиво откинувшись. Она отрастила волосы и стала выглядеть более женственно, чем с привычной короткой стрижкой. Длинные, богатого медного цвета локоны падают на голубые глаза, майка натянулась на груди, обозначив соски. Хороша.
— Опасаюсь, — признался я.
— Правильно опасаешься. Ни к чему хорошему это не приводит. Но я все же считаю, что это дымовая завеса, обманный маневр. Сева был деятельным участником Конгрегации — внутреннего подразделения Церкви Искупителя. Ей принадлежит Школа Корректоров. Думаю, Сева реализовал какой-то их замысел.
— То есть, он меня подставил?
— Не без того, — она села на кровати, волнующе придвинувшись.
Ее запах — горьковатый, странный, с нотками полыни и миндаля. Я без ума от него до сих пор.
— Но разве тебе плохо?
— Мне хорошо, — ответил я, подумав, — пожалуй, слишком хорошо. Так не бывает. Опасаюсь, что не потяну счет. Не знаю, использовал ли Сева меня как прикрытие, или правда верил, что от меня Искупитель родится, но слишком многие считают, что это так. А главное — я не понимаю, зачем это им.
— Твоим женам?
— Да. Почему они согласились? Они их не заставлял, я знаю. Он что-то им пообещал. Что? Ради чего они решили родить от меня? Зачем?
— Не ради твоих прекрасных глаз? — рассмеялась Ольга.
— Перестань, я не настолько высокого о себе мнения…
— А зря, — сказала она неожиданно серьезно, кладя руки мне на плечи и приблизив лицо, — в тебе есть некое очарование абсурдно хорошего человека…
У меня никогда не получалось ей отказать. Ну и три жены — это не одна. Как-то, знаете, размывается понятие супружеской верности…
— Ну что, обновила метку? — спросил я много позже, любуясь ее профилем в свете сияющей в иллюминаторе ненормально большой луны.
Дирижабль шел «зигзагом» в каком-то срезе, гудели чуть слышно моторы. Моя вахта утром, я не высплюсь, но оно того стоило. Несмотря ни на что.
— В этом же был смысл? Ты находишь с Дороги тех, с кем спала, а со мной у тебя давно ничего не было…
— Да, это тоже, — не стала отрицать рыжая, — но не только.
— Ой, вот не надо, — отмахнулся я, — мы давно прояснили этот вопрос. Любовь — это не про тебя, ты сама сказала.
— Люди меняются, Тём, — сказала она, садясь, — даже такая старая злобная сука, как я.
Я смотрел на нее — по-прежнему выглядит на двадцать. Очень хороша. Особенно сейчас, когда сидит голая, в лунном свете, подпирая рукой встрепанную голову. Глаз не отвести. Я помню, кто она и что она — но стоит ей вот так повернуться…
— Хочешь верь, хочешь нет — но я немного завидую твоим юным глупым девочкам. И ты мне все же почему-то дорог. Но ты прав — только из-за этого я бы не пришла к тебе сегодня. Я кое-что узнала от Малки. Сева тогда дал тебе катализатор фертильности из Эрзала. Подмешал в вино. Эрзальские биотехники использовали такие активаторы для осеменения своих биоконструктов. Шансы залететь от тебя максимальны, а дети скорее всего унаследуют талант оператора.
— Так вот почему Малки все время под меня каких-то баб подложить пытался! Я-то думал, что из-за Искупителя…
— Дошло? — засмеялась Ольга. — Нет, ему глойти нужны. Они с Севой старые приятели, он знал, конечно.
— Так ты… — до меня дошло не только это.
— Да, представь себе. Я решила, что это шанс. Я бесплодна, ты знаешь, но вдруг?
— А меня спросить?
— А тебя часто спрашивали?
— Нет, — признал я, — вообще никто. Ставят перед фактом. Лох я педальный.
— Не бойся, дорогой, алименты не потребую, — она встала и начала одеваться.
— Да причем тут…
— Шутка. Спи давай, тебе до вахты четыре часа осталось.
И ушла, оставив меня в глубокой растерянности. Вечно с ней так…
Кофемашина на рабочем камбузе, несмотря на свой вызывающе стимпанковый вид, отличная. Я сварил себе большую кружку.
— Не выспался?
Я с подозрением посмотрел на Зеленого. Подначивает? Нет, вроде просто так спросил. Откуда ему знать, действительно?
— Есть немного.
— У меня тоже переходы сбили все биоритмы, — он зевнул, вызвав цепную реакцию: за ним зевнул я, Иван и даже рыжий кот со странным именем Ëксель, уютно лежащий на диванчике пилотской кают-компании.