Ждал долго, или так показалось. Часы у меня отобрали ещё в Библиотеке. Я не умею скучать, так что сидел и думал, пытаясь пристроить новые данные в старые схемы. Собственно, не билась пока только одна линия: почему прикормленный Кафедрой Комспас активно требует уничтожения Искупителя, а пытающаяся отдалить его пришествие Конгрегация, наоборот, всячески охраняет кандидатов в таковые. То ли тут какой-то неведомый мне схоластический выверт, то ли я кардинально ошибаюсь в логике событий. Мне бы поговорить с кем-нибудь из церковников, но пока что, похоже, разговаривать будут со мной.
Молчаливые солдаты отвели в кабинет. Обычный такой кабинет, скорее, главного инженера, чем специалиста по допросам. Схемы на стенах, справочники в шкафах, компьютер на обычном офисном столе. И человек, меня там встретивший, выглядит технарём. Усталый седой дядька лет пятидесяти, с аккуратными усами и выбритым волевым подбородком. Он указал мне на стул — тоже вполне обычный, стоящий посередине кабинета. Я почувствовал себя на собеседовании.
— Я Милевский, руководитель станции.
— Сергей. На текущий момент без социального статуса.
— Вы, я вижу, несколько отличаетесь от остальных, — он показал на наручники.
— Есть такое дело.
— Вас удерживали насильственно. Объясните, почему.
— Они уверены, что я представляю враждебную им группировку.
— Это не так?
— Я не представляю никаких группировок. Я сам по себе. К сожалению, мне не удалось их в этом убедить.
— Это ваши вещи?
Мне показали мой рюкзак, отобранный в Библиотеке, — видимо, комспасовцы везли его с собой. Внутри нашёлся УИН, инструменты для разборки мораториума, жилет-разгрузка м-оператора с мелочёвкой в карманах и прочее носимое барахло.
— Мои.
— Вы инженер?
— Скорее, техник или механик.
— А кто ваши сопровождающие?
— А вы не знаете? — удивился я.
Колонну так уверенно задержали, я думал, это какие-то старые счеты.
— Я хочу услышать вашу версию.
— Военизированное сообщество с глобальными претензиями.
— Это я вижу. Меня интересуют, чьё сообщество. Южного карантина? Вольных земель? Горного анклава?
— Простите, мне эти названия ни о чём не говорят. Вероятно, вы имеете в виду местные группировки, но колонна шла транзитом. Не думаю, что они вообще в курсе, кто это такие.
— То есть, вы тоже будете утверждать, что, якобы, из другого мира?
— Боюсь, что так. В это сложно поверить, но Мультиверсум существует.
— И в нём говорят по-русски?
— Местами.
— Звучит не очень правдоподобно.
— Ничего не могу поделать с проклятой реальностью. Она никак не желает соответствовать ожиданиям.
— И что, в этих мирах не было войны за проливы? И пандемии Вигневского?
— Там были другие войны и пандемии. Но вам ещё повезло, как я вижу.
— Повезло? — разозлился усатый. — Повезло? Да мы трижды в неделю отбиваем набеги из Дикого поля! Если бы не помощь военных, эти дикари давно разнесли бы станцию! И, может быть, разнесут! Запасы патронов велики, но не бесконечны, а желающих покупать наше электричество всё меньше. Анклавы скоро одичают настолько, что забудут, что это такое.
— Вы пока живы, — коротко объяснил я. — Большинству не удалось даже этого.
— Живы… — фыркнул он. — Живы, ишь… Ну что же, расскажите и вы мне эту сказочку про другие миры. Что там, как, что это значит для нас?
Боюсь, я ничем его не обрадовал.
— То есть, мы просто оказались на дороге между входом и выходом? — констатировал он, когда я закончил. — Никому нет до нас дела?
— Миров много.
— Их летательный аппарат приведёт им помощь?
— Скорее всего. И довольно быстро, я думаю.
— Они сильны?
— Я не знаю ваших сил, — деликатно ответил я, — но они могут доставить неприятности, определённо.
— А если я вас отпущу?
— Их. Отпустите их. Я бы предпочёл остаться.
— И всё же?
— Скорее всего, не станут связываться — у вас нет ничего ценного, никто пока не пострадал, а им ни к чему потери в людях и технике.
— Я обдумаю ваши слова. Уведите.
Меня вернули к стулу и ведру. Поскольку покормить и напоить меня забыли, то ведро пребыло в праздности, а стул опять принял мой уставший зад. Надеюсь, здешний руководитель примет верное решение. С моей точки зрения верное — то есть, выпроводит Комспас, а меня оставит. Пусть даже в положении пленного. Здесь у меня больше шансов дождаться помощи. Если Ивану удалось починить мораториум, то у друзей появится время и возможность для моих поисков. Рано или поздно найдут. А вот Комспас, сдаётся мне, приготовил для меня что-то нехорошее.