Часто в такие походы Дмитрий брал с собой альбом и цветные карандаши. Он рисовал цветы, бабочек, освещенные солнцем рощицы. Рассматривая потом работы ученика, Викентий Викентьевич похваливал:
— Молодец, Митя, цепкий у тебя глаз. Главное — наблюдай, всегда наблюдай. В природе все красиво, только не проходи мимо, не будь равнодушным к этой красоте.
Когда после десятилетки встал вопрос: куда пойти учиться, Дмитрий уже знал — он будет учителем биологии, станет похожим на Викентия Викентьевича.
Костя Черныш посмеивался:
— Не героическую ты избрал специальность, будешь лягушек анатомировать.
Дмитрий соглашался — да, специальность не героическая, это не то, что быть летчиком или танкистом... Сам Костя Черныш, например, изменил своим самолетам, избрав специальность еще более заманчивую — он захотел стать геологом и взахлеб доказывал:
— Представляешь, как это интересно — ходить по тайге, по горам, по нехоженым тропам! Поступай со мной на геологический!
— Да я... Я уже документ подал, — отказывался Дмитрий, стесняясь признаться приятелю в том, что тайги боится и пугают его нехоженые тропы.
— Чудак ты! Да что может быть интересней работы геолога?!
Дмитрий опять соглашался, что это и в самом деле интересно, и он верил, что его приятель пойдет куда угодно, хоть к черту на рога... Костя смел, упорен, самолюбив. Однажды, кажется, еще в четвертом классе, кто-то из ребятишек сказал, что ночью в лесу очень страшно... Костя засмеялся — чего страшного? И тут же поспорил, что переночует один в Лукашевском лесу, где, как говорили, водились волки. И отправился туда ночевать. Правда, отец Кости и их сосед-охотник нарушили этот замысел и поздно вечером нашли смельчака на дереве. Отец в сердцах даже высек сына... Но все равно в глазах мальчишек Костя Черныш был героем!
Дмитрий на такое не был способен. Он, кажется, умер бы от страха в ночном лесу и на приятеля посматривал с острой мальчишечьей завистью.
Чуть ли не с первых дней студенчества сразу была замечена склонность Дмитрия Гусарова к рисованию, и вскоре он стал художником институтской стенной газеты «Голос студента». Редактором этой газеты был Кузьма Бублик. К тому времени Кузьма уже успел поработать на какой-то стройке, окончил рабфак. По возрасту он был старше многих студентов, вчерашних десятиклассников.
Газета выходила один раз в неделю, по четвергам. Всю неделю члены редколлегии собирали заметки, а в среду вечером собирались вместе и не расходились до тех пор, пока газета не была готова.
— Кровь из носу, а в четверг должен висеть свежий номер, — говорил Кузьма Бублик. Чуть подергивая правым плечом, он расхаживал по комнате, давал указания, дотошно проверял каждую заметку, прежде чем отдать ее Ларисе Федоренко, умевшей печатать на машинке. Газету он вел на полном серьезе, начальственно покрикивая на подчиненных.
— Тоже мне, стенная газета, — насмешливо сказал однажды Дмитрий. — Вместо «Голоса студента» нашу газету вернее было бы назвать «Голосом подхалима»...
— Это что за разговорчики! — прикрикнул Кузьма Бублик.
— А что? Правду сказал Гусаров, — поддержала Дмитрия Лариса. — Мы всех и всё только хвалим!
— Мы призваны воспитывать массы на положительных примерах, — ораторствовал Кузьма Бублик. Он вообще был мастак на речи, любил выступать на собраниях, и Дмитрий всегда с неприязнью смотрел на него.
«Складно говорит, хорошо у Кузьмы язык подвешен, такой обязательно пролезет в начальство», — не раз подумывал он.
Как-то студенты физмата принесли заметку об одном ассистенте, который частенько приходит на практические занятия под хмельком.
— Вот это материал для карикатуры! — обрадовался Дмитрий.
Кузьма Бублик уколол сердитым взглядом чересчур прыткого художника и уверенно изрек:
— Мы не имеем права критиковать преподавателей. Мы призваны оберегать их авторитет.
— Какой же авторитет, если преподаватель приходит на занятия пьяным? — возразил Дмитрий.