Он отошёл от жилой территории километров на пятнадцать и приближался к границе, где пешком уже никто так далеко не заходил – всё больше на снегоходах. Пройдя ещё с полчаса, он остановился, осматривая под ногами последние следы гусениц за которыми начиналось белое безмолвие, каким описывал его в своих романах Джек Лондон.
Отжившие короткий летний сезон кустарники вероники, брусники и багульника окружали его со всех сторон, а пожухлая сухая трава стелилась под ногами, давая возможность перепрыгивать с кочки на кочку, не замочив ног в топком болоте. Повсюду росли мох и лишайник. Это был последний ареал обитания хвощей, сибирских лиственниц и карликовых берёз. Дальше только ягель и вечная мерзлота.
Бывший егерь внезапно прислушался и вскинул ружьё. Где-то шмыгнул горностай. Вдалеке послышался приглушённый рык полярной рыси. Снующие тут и там лемминги, на которых Коржин не обращал внимания, как-то вдруг застыли на секунду, затем, пискнув, бросились в разные стороны. Не иначе медведь поблизости, мелькнула у Коржина мысль. Он встречался однажды с этим грозным хозяином тундры, проезжая мимо на «буране», однако вступать в контакт, разумеется, не счёл нужным. Он даже не стал прицеливаться: развернул снегоход и умчался прочь, подальше от неприятностей.
Сейчас такая встреча не сулила ему ничего хорошего, и егерь впервые пожалел, что не взял с собой Бадильона.
Но произошло совсем не то, что он ожидал. Вместо медведя, или какого другого хищника, Коржин внезапно почувствовал, как сжало грудную клетку, перекрывая доступ кислороду, в глазах потемнело, и он едва не уткнулся носом в серый мох, потому, что ноги подогнулись. Тут-то он и увидел это.
…Ружьё выпало из рук. Трансивер, никуда не годный в данную минуту упал рядом, зарывшись своей антенной во влажный мох. Голова гудела, как сотни колокольных набатов, ноги, потерявшие опору, стали ватными, а сердце отбивало стук подобно отбойному молотку. Из серой пустоты, раскручиваясь кольцами и стелясь по земле словно щупальцами, стал наползать непонятный туман, обволакивая своей серебристой субстанцией ближайшие кочки и кустарники. Клубы испарения застыли в метре от него, теряясь своими зыбкими очертаниями где-то высоко над головой, в небе. Он сделал несколько неуверенных шагов, чтобы попытаться выйти из объятий, как вдруг…
Какая-то матовая дымка, похожая на сетку экранного монитора, буквально прошила его электрическим током. Коржин, сам того не ведая, пересёк некую границу, разделявшую два противоположных по своей сущности мира и оказался внутри совершенно другого пространства. Ощутив, что стал почти невесомым, он тотчас застыл на месте, отрешённо наблюдая как сетчатая дымка сомкнулась за его спиной и исчезла. Был туман – и нет его. Пропал. Сгинул. Испарился. Вместо него в воздухе парила пелена. На которой были видны восьмиугольные ячейки, точно подогнанные друг к другу, явно искусственного происхождения
Завеса была… рукотворной.
Внутри этого замкнутого купола, накрывшего его, гравитация отсутствовала и не существовало никаких ни движения, ни света, ни запахов.
Превозмогая внезапно нахлынувшую усталость, он уже было потянулся к рации, как вдруг она пискнула, кто-то пытался прорваться к нему сквозь защитный экран инородной сферы. Но Коржин уже этого не слышал.
Его поглотила пустота.
Глава 2 Первая аномалия
№ 6.
Это был огромный сфероид идеальной формы. Колоссальный объект неизвестного происхождения висел над поверхностью в нескольких метрах от земли, абсолютно не подавая никаких сигналов. Высотой он превышал любое многоэтажное здание, какие доводилось видеть геологам, посещая Диксон, Дудинку или Норильск. Справа и слева от «пузыря», как назвали его изыскатели, сновали грузовики с полными кузовами почвы, тут же работали, пыхтя соляркой, экскаваторы, и копошилось несколько десятков людей в тёплых комбинезонах и средствах химической защиты. Голоса смешивались с рёвом механизмов, над объектом висел смог отработанной солярки, и снег, уже мелкий, порою переходящий в небольшую метель, окутывал близлежащую территорию в радиусе шести квадратных километров.
Мороз крепчал. Вчера было минус двенадцать, сегодня термометры показывали уже минус шестнадцать. Почва верхнего слоя промёрзла, но, всё же, не настолько, чтобы её не смог снять острозубый ковш бульдозера. Несколько дней назад, проверив уровень радиации и окружив территорию всевозможными датчиками слежения, изыскатели, прибывшие в эту часть тундры из Норильска и Дудинки, навесили кругом прожекторы, обнесли «пузырь» сканирующими приборами, и навели на него сейсмологические спутники.