12 сентября 2005 года: Сволочи! Катюнь! Я всё видела! Я звоню в милицию, а они не отвечают!
13 сентября: Паша, эти твари убивают прямо на улице!
25 сентября: они держат нас здесь! Говорят чего-то, ничего не понимаю! Жрать им чёль нечего? Что им надо? Нас в деревне двадцать человек, скоро съедят всех. Я помню же как тут кипела жизнь! Как ходили на дискотеки как молодёжь развлекалась! А они кто такие?! Демоны! Сучьё! Хуже демонов! Лучше бы меня медведь сожрал, чем они! У нас нет выхода! Днём и ночью они охраняют деревню с ружьями! Недавно убили Петьку милиционера! Марина говорит съели даже! Нас никто не может найти! Деревня глухая, в самой чаще леса, от поворота на кладбище километра три по тропе. Спасите!
3 октября: Жалко, что Алёна дожила до этого дня. Жалко, что я настояла на том, чтобы забрать её у родителей из Смутевска на выходные. Прости, меня, Алёнка, я знаю, что ты в раю, и я скоро буду с тобой, но немного ниже, потому что не смогла защитить тебя от этих нелюдей. Прости, Господи!
Павел убрал тетрадку себе в карман. Там было ещё много записей, но у Павла сжалось сердце, и он не мог читать дальше. Павел с ужасом выбежал из деревни, и бегом направился в сторону Верховки. У Павла была мысль спалить деревню до тла, но нечем, либо похоронить тела и останки, но не было времени.
— Это Павел, операция завершена, обо всём при встрече. —
— Вас понял, Павел, ожидайте эвакуацию от В-19. —
К двум часам дня Павел был в лагере, и уже передал обо всём и рассказал всем, кому только мог. Ему было жаль ту неизвестную, но не было жаль Голда. Слушал его весь лагерь, а когда дали почитать тетрадь командиру, то у того усы ещё белее стали.
— По-хорошему, нужно ядерную бомбардировку той деревни провести, а по-плохому сжечь её просто — покачал головой командир. — Но да ладно, потом, идёмте Сергея помянем. —
— Его звали Сергей? — поинтересовался Павел
— Да какая уже разница? — все удалились в другую комнату, где стоял гроб с Голдом. Все вокруг лишь молча пили залпом, а после, несколько человек отнесли гроб с его телом в машину. Павел отправился в столовую, хотя ему казалось, что после увиденного он не сможет больше есть. Павел прошёл мимо расстрельной стены, где стояли четверо небритых, замученных людей, а перед ними стояли четверо военных, и Мюр. Павел быстро подбежал к ним.
— Мюр, что тут? — поинтересовался Павел.
— Что-то, преступление и наказание! Готовсь! — Мюр дал знак, и военные взяли на руки автоматы — Цельсь! — военные прицелились в людей в чёрных свитерах — Пли! — Прогремели выстрелы. Павел вспомнил Смерчеево. Вспомнил, как точно так же, в такой же балаклаве, с такими же словами, приказывал расстрелять его сослуживцев и других мирных жителей какой-то боевик. Павел тогда молча наблюдал за всем этим, и ничего не мог поделать. Он смутно помнит, как соратник ему тогда подмигнул, после чего ударил одного из боевиков, и вместе с остальными он в ту же секунду был расстрелян. Гремели выстрелы, свистели пули, точно также, как сейчас. У Павла тогда родилась надежда, что война прекратится, но из неоткуда появился самолёт, который начал бомбардировать всю окрестную местность. Всех его остальных сослуживцев даже не нашли, выжившие боевики уехали, Павла контузило, и его выходила милиция. Вся эта картина в полном размере только сейчас предстала перед ним.
— А что ты думаешь, куда их девать то? Паразитов на теле общества надо уничтожать! — пояснил Мюр. Павел лишь молча ушёл. Кто тогда воевал? С кем? За что? Какая разница, если все хотели его убить? Павел проходил мимо радиовышки, из неё показался Рад, и улыбчиво позвал его внутрь. Павел зашёл. Внутри виднелись разные приборы, мониторы, и датчики. Рад рассказывал о каждом из них, а также обо всём, о чём только спрашивал Павел.
— Слушай — обратился Павел — А скажи как друг по секрету, электричество то откуда? И не кончается никак? —
— Оно вырабатывается специальными машинами. У нас производят такие за Верховском, вот только мы туда пробраться не можем, и электричество приходится экономить. А так нам на вертолёте, стабильно, раз в две недели, сбрасывают данные машины с провизией и патронами. Один раз ящик улетел незнамо куда. Сидели две недели без всего, представляешь? —
— А у меня телефон, вот, разрядился уже как недели две-три, и не могу знать, что происходит то вокруг, понимаешь? — Павел достал телефон из кармана, и показал его Раду. Рад взял телефон, и внимательно принялся его рассматривать, потом поднёс к какому-то устройству, и вставил в него. Телефон начал заряжаться. Павел удивился, и поспешил благодарить Рада, но тот, быстро приложил палец ко своим губам.
— Шшшш! Увидят — трибунал за растрату государственного имущества. Я сам иногда заряжаю, с любимой списаться, она у меня далеко за Верховском… —
— А как это ты? Связь разве есть? — удивился Павел.
— Точно такая же, государственная, которая остальным не доступна. Могу включить тебе на секунду, пока никто не видит. Вообще нам нельзя, но ты же у нас герой войны! — Рад засмеялся.
Павел выпучил глаза, и не отрывая телефон от зарядки, включил его.
— Я буду благодарен тебе по гроб жизни — затрясся Павел. Рад обернулся.
— Выйди, и стой на улице, если кто-то идёт, то мне говори. Сейчас, минуту, и я тебя позову. — Павел послушался, и вышел из радиовышки. На улице никого не было, только пара солдат на вышках. Вдруг Рад шёпотом окликнул Павла, тот забежал обратно в вышку.
— Подключил. У тебя минута. Я встану на улицу, типо покурить, и если кто пойдёт, то быстро тебе маякну, и ты сразу выключай, иначе нас обоих повесят, а больше минуты нам курить и не разрешают всё равно — снова засмеялся Рад.
— Хорошо, я я я всё сделаю, спасибо тебе большое! — Рад покинул вышку, взяв сигарету в зубы, и Павел, трясущимися руками включил телефон. Впервые, за три недели (или четыре?) Павел увидел знак включенного интернета у себя в телефоне. И сразу же дата — 30 октября, среда. Павел не стал искать информацию, что сейчас происходит, не стал читать новости, не стал долго думать, а только лишь зашёл в мессенджер. Мессенджер грузился как будто вечность, и вот прогрузился. Были пропущенные смс от коллег, от друзей, но Павел обомлел, когда увидел 12 пропущенных сообщений от контакта «Верочка». Павел принялся читать.
04.10.19. Верочка: Ты вещи свои не все забрал, удот! Вернись за вещами!
04.10.19. Верочка: Ты серьёзно уехал? Ты совсем с головой не дружишь? Ты меня с ребёнком, вот так вот просто бросил?
05.10.19. Верочка: Вернись!
06.10.19. Верочка: Вернись, пожалуйста!
07.10.19. Верочка: Пашенька! Милый! Вернись пожалуйста! Я не знаю, что тут происходит! Мне страшно! Все как с ума сошли! Паша! С тобой всё в порядке? Не оставляй меня одну, я прошу тебя! Извини за всё!
07.10.19. Верочка: К нам кто-то ломиться! Еды нет, всё отключили! Мне нечем кормить Анечку, Пашенька, скажи пожалуйста что ты жив!
08.10.19. Верочка: Паша! Я какое-то время побуду в лагере на Орехина, 8. Тут я, и ещё несколько человек, вроде хорошие, никуда не вылезаем, что делать тоже не знаем, еда скоро кончится! Я каждый день себя ненавижу за то, что выбесила тебя и позволила тебе уйти! Прошу тебя! Вернись!
09.10.19. Верочка: Прошу тебя… вернись.
10.10.19. Верочка: Прошу тебя… Пашенька… Вернись… Я знаю что ты жив…
13.10.19. Верочка: Я с анечкой хочу к тебе, Паша, ты же в верховке? Да я знаю ты там, вернись пожалуйста! Я люблю тебя!
13.10.19. Верочка: Вернись….