«Тебя они взяли, потому что ты симпатичная».
У меня скрючиваются пальцы, и я борюсь с желанием выцарапать себе глаза, не желая оставаться достаточно симпатичной, чтобы быть шлюхой. Хотя Дениэл так смотрит на меня после того, как я пыталась… ну, после того, что случилось утром. После всего этого, может быть, меня уже никто не захочет.
Могу поспорить, что если бы Дэйзи была продана в бордель, её бы сразу нашли. Её опасный американский парень сразу же узнал бы об этом. А мой парень Майк. Майк не пришел за мной. Никто не пришел.
Кроме Дениэла. А я так ужасно обошлась с ним.
Как будто поняв, что я думаю о нем, Дениэл поворачивается, гавкает какое-то слово в трубку и с силой закрывает телефон. Понятно, что он все еще кипит, но не хочет набрасываться на меня.
— Прости, — бормочу я хриплым голосом. — Знаю, я ненормальная.
Мужчина раздраженно смотрит на меня и идет на кухню. Вижу, как он берет бутылку какого-то ликера и два стакана. Вернувшись в гостиную, он присаживается на другой край дивана, ставит стаканы на край стола и начинает разливать напиток.
— Рэйган, ты прошла через ад, который я даже представить себе не могу. Никто не ждет, что ты теперь будешь вести себя, как ромашка. Но мы должны стараться вместе вытащить тебя отсюда. Хорошо? Мне нужно знать, что происходит, чтобы я смог спасти наши задницы.
Понаблюдав за ним мгновение, я предполагаю, что извинений не достаточно.
— Я запаниковала тогда. Вот, почему я… пыталась соблазнить тебя. Думала, ты собираешься послать меня куда подальше, и увидела трусики, которые ты мне купил, — слезы льются из моих глаз, но я стираю их. — Прости, мне очень жаль, я не подумала. Я была просто… в отчаянии и не знала, что делать, поэтому я просто… выступила. Теперь я такая же плохая, как и мужчины в борделе.
Сопли бегут из моего носа, и я ужасно выгляжу, но не знаю, что сделать, чтобы исправить это. Я пытаюсь улучшить свое положение, но становится только хуже.
Дениэл выходит из комнаты, но через мгновение возвращается с рулоном туалетной бумаги в руках и вручает мне. Я послушно вытираю слезы и высмаркиваюсь.
— Да, — качает он головой. — Ты облажалась. Не буду врать, я больше, чем злюсь на эту ситуацию. Слушай, — он протягивает мне стакан, очевидно, спиртного, — правда в том, что я думаю, ты великолепна, хорошо? Но я не думаю членом. Я не прикоснулся бы к тебе, потому что знаю, что ты пережила. Со мной ты в безопасности. Я купил тебе такие трусики, потому что только они продавались в том магазине, где я был, а я не хотел оставлять тебя одну надолго. Мне жаль, если я так послал неправильный сигнал. Я здесь не затем, чтобы трахнуть тебя, понятно? Я здесь, чтобы спасти твою задницу.
Он берет свой напиток и поднимает бокал в качестве тоста.
— Тем не менее, это было отлично.
Неожиданная полуулыбка касается моего рта. Я смотрю на свой напиток и нюхаю его. Пахнет… странно.
— Что это?
— Местный напиток. Cachaça, — говорит он что-то похожее на ка-ша-са. — Это что-то типа рома.
— А почему мы пьем?
— Потому что я уверен, что нужно выпить после всего дерьма, что произошло сегодня утром, — говорит он, наливая себе еще. — А тебе нужно отдохнуть. Давай, до дна.
Я пожимаю плечами. Он прав. Мне действительно нужно расслабиться. Чувствую, что последние двадцать четыре часа прожила в режиме паники. Наклонив стакан, я выпиваю содержимое. Поначалу вкус напомнил мне ром, но потом, будто что-то взорвалось в моем горле. Я кашляю. Мое горло и так разодрано утренней тошнотой.
— Вау.
— Да, это что-то, — он снова наполняет мой стакан кашасой. — Теперь ты выпьешь это, и мы поговорим.
Я выпиваю еще глоток кашасы, чувствуя, как алкоголь обжигает и начинает заполнять мои конечности.
— Что, — спрашивает он, — теперь чувствуешь себя лучше?
— Лучше, — соглашаюсь я, и мне действительно лучше. — Спасибо.
— Как так вышло, что ты не захотела поговорить с Дэйзи?
Я смотрю на него с подозрением:
— Так, план был в том, чтобы напоить меня и допросить?
— Бинго, — говорит Дениэл, наливая мне снова.
Я выпиваю еще, определенно ощущая, как расслабленно растекаюсь и замечаю, что Дениэл держит один и тот же стакан, пока я пью один за другим. Подлый человек. Пришедшая мысль заставляет меня напрячься.
— Тебе не удастся напоить меня.
Глаза Дениэла расширяются:
— Боже, нет. Все мои фантазии были убиты твоим видом над унитазом.